- Мы разве не платим пополам?

- Я угощаю. За мои прошлые грехи.

Они вернулись в отель. Алистер ждал, пока Клементина выйдет из душа.

Как Клементина могла простить ему такое обращение? Он осудил ее, даже не дав ей шанса. Как он мог понять все так неправильно? Или он видел лишь то, что хотел увидеть? Он сделал о ней свои выводы и не был открыт к восприятию каких-либо противоречащих его мнению фактов.

И все же кое-что было понятно с самого начала. Клементина была ни капли не похожа на свою мать. Она выглядела иначе, поступала иначе, думала иначе. Клементина воспитанна и интеллигентна, любит своего брата и ставит его благополучие превыше своей репутации.

Алистер с отвращением думал о том придурке, который надругался над Клементиной и опозорил ее. Если бы только он не начал делать собственные выводы в тот день, он бы смог помочь ей. Вместо этого он еще раз болезненно ударил по ее и без того уничтоженной самооценке. Как могло извинение десятилетие спустя что-то изменить? Удивительно было, что она вообще с ним разговаривала. Да, не только разговаривала, но и смотрела на него своими большими карими глазами, такими же ненасытными, как и его собственные. Их взгляды наполняли воздух напряжением, где бы они ни находились. И хотя пытался отрицать это, он все же хотел ее.

«Почему она?»

Алистер проверил сообщения и электронную почту, пытаясь отвлечься от мыслей о Клементине. Сколько времени обычно занимает душ у человека? Как раз в тот момент, когда он собирался постучать, чтобы узнать, все ли с ней в порядке, она вышла в одном из халатов отеля. Ее лицо было розовым, а кудряшки разметались по плечам.

- Вся в твоем распоряжении, - она покраснела еще сильнее, - я имею в виду ванная.

Он поднялся с дивана, и она запахнула халат. Она не чувствовала себя в безопасности рядом с ним? Эта мысль не давала покоя.

Когда он вышел из душа, она делала приседания в футболке и спортивных штанах, как будто собиралась на Олимпийские игры.

- Кажется, ты получаешь от упражнений удовольствие?

- Вовсе нет.

- А зачем ты тогда это делаешь?

Она продолжала приседать.

- Без боли килограммы не уходят.

- У тебя прекрасная фигура, не нужно себя наказывать.

- Целлюлиту моему об этом расскажешь.

Взгляд Алистера скользнул по ее фигуре. От ее форм кровь в его теле закипала.

- Не вижу никакого целлюлита. Вижу молодую прекрасную женщину в самом расцвете сил.

На ее щеках появился легкий румянец.

- Как думаешь, что нужно сделать с Гарриет и Джеми? Ты все еще планируешь ее забрать с собой домой?

Алистер обдумывал этот вопрос, пока был в душе. Если дети нормально работали и у них было где жить, Монте-Карло был не самым плохим вариантом на лето.

- Нужно обсудить вопрос с ними. Но я хотел бы, чтобы к началу учебного года Гарриет была в школе.

Клементина кивнула.

- Может, я могу с ней поболтать об этом. По-женски. Иногда я думаю, была бы я рада в ее возрасте отправиться в пансион. Это лучше, чем таскаться по всей стране за матерью, которая меняет очередного ухажера.

- Должно быть, тебе было тяжело в то время.

- Да.

Алистер проследил, как Клементина двигалась по комнате, порой приостанавливалась, брала в руки разные предметы, смотрела на них и ставила обратно, словно не понимала, что ей делать со своими руками.

- Хотел сказать по поводу расходов на поездку…

- Все в порядке, - она разложила подушки на диване в ряд, - я сама за себя могу заплатить.

- Я тебя сюда притащил, я и заплачу. И точка.

Клементина поджала губы.

- Ты правда понятия не имеешь, что такое компромисс, да?

Алистер подошел к ней и взял ее руки в свои. Ее запястья были тонкими, пальцы аккуратными, не считая обкусанных ногтей. Он коснулся середины ее ладони большим пальцем и увидел, что ее зрачки расширились. Кончик ее языка едва коснулся губ, оставив чуть заметный влажный след. Клементина сглотнула. Алистер чувствовал дрожь ее пальцев в своих, словно маленькая птичка билась в клетке.

- Я знаю, что этого не стоит делать…

- Тогда зачем ты это делаешь? - Ее голос звучал очень тихо, а горячее дыхание ласкало его подбородок.

Алистер запустил руки в ее волосы:

- Я сам не знаю.

- Я думала, что ты уверен в каждом слове и действии.

Он приблизился к ее губам и нежно провел по контуру своим языком.

- Не всегда.

Клементина прильнула к нему бедрами. Алистер обхватил руками ее ягодицы и притянул еще ближе к себе, чтобы она почувствовала, что с ним творится. Она положила руки ему на грудь и неотрывно смотрела на его губы, казалось, они - это самое привлекательное, что есть в этом мире. Он снова опустил голову, чтобы поцеловать ее, и волна желания и сексуальной энергии накрыла его. Алистер страстно целовал ее губы. И вот он приоткрыл ее рот, будто цветок, ее губы были нежными, как лепестки магнолии, а вкус сладким, как нектар. Клементина слегка постанывала, когда он захватил ее рот своим, ее руки взвились вверх, чтобы обхватить Алистера за шею и притянуть его еще ближе, и это было восхитительно.

Он начал целовать ее шею. Клементина шумно дышала, когда он губами и языком спустился ниже, касаясь ложбинки между ее грудей.

Он смял ее грудь руками так, что самые выступающие части оказались на уровне его рта. Сначала он коснулся левой груди языком, затем правой, наслаждаясь тем, как дрожало от удовольствия ее тело, словно его прикосновения пробуждали ее плоть, как никакие другие. Алистер поднял футболку вверх, чтобы достать до ее соска, провел по нему языком, затем обхватил его губами и слегка потянул. Потом повторил то же самое с другой грудью, вдыхая запах ее женственного тела, чувствуя ее возбуждение не меньше, чем собственное.

Его кровь неслась по венам мириадами гоночных автомобилей.

Клементина внезапно отшатнулась от него и расправила одежду. Румянец еще покрывал ее лицо, а губы были красными и чуть припухшими от поцелуя.

- А я-то не понимала, зачем ты предлагаешь за меня заплатить. Нет, спасибо, но нет.

Алистер поморщился.

- Я никогда не делаю подобных вещей. Я просто…

- Пытаешься брать от жизни все, - ее глаза грозно блеснули, - я удивлена, что ты не выключил свет, чтобы не видеть, с кем целуешься.

- Что же ты такое говоришь…

Ее взгляд гневно сверкнул.

- Ты же сказал, что больше не станешь меня целовать.

- Я знаю, но…