– Чего ради ты должна об этом беспокоиться? Он был ужестар и умер.

– Да послушай же! Эти пилюли, о которых меня спрашивалдоктор…

– Ну и что? Может быть, он принял их слишком много.

– Нет, дело не в этом. Слушай. – Она наклонилась кнему и что-то горячо зашептала.

Зевнув, мужчина снова лег.

– Чепуха!

– Как бы то ни было, утром я скажу об этом миссисКендал. По-моему, что-то здесь все же не так.

– Не стоит из-за этого волноваться, – сказалмужчина, которого Виктория в настоящее время считала своим мужем, хотя и незаручилась брачным свидетельством. – Давай не будем подыскивать себепричину для беспокойства, – добавил он и, зевнув, повернулся на другойбок.

Эвелин Хиллингдон вылезла из воды и плюхнулась на теплыйзолотистый песок. Сняв купальную шапочку, она энергично тряхнула темнымиволосами. Пляж был не особенно большим. Люди обычно приходили туда по утрам, ик половине двенадцатого там происходило нечто вроде общего собрания. Слева отЭвелин в причудливом плетеном кресле современной конструкции лежала сеньора деКаспеаро, красавица из Венесуэлы. По соседству с ней расположился мистерРэфьел, в настоящее время самый старший из обитателей «Золотой пальмы» иобладавший властью, доступной только пожилым и богатым инвалидам. Эстер Уолтерс,как всегда, находилась рядом, имея при себе карандаш и блокнот на случай, еслимистеру Рэфьелу внезапно взбредет в голову срочно отправить какую-нибудьделовую телеграмму. Мистер Рэфьел в пляжном наряде казался донельзя высохшим;кости покрывали гирлянды висевшей кожи. Хотя он имел вид человека, стоящегоодной ногой в могиле, жители Вест-Индии утверждали, что он выглядит точно также, по крайней мере, уже лет восемь. Проницательные голубые глаза поблескивалина морщинистом лице. Его основным развлечением было энергично отрицать все, чтоему ни скажут.

Мисс Марпл также присутствовала на пляже. Как всегда, онасидела и вязала, прислушиваясь к происходящему и очень редко вступая в беседу.Когда же она начинала говорить, то это всех удивляло, так как обычно о еесуществовании все забывали. Эвелин Хиллингдон снисходительно на неепосматривала, считая ее «милой старушонкой».

Сеньора де Каспеаро натирала ноги маслом для загара, что-тобурча себе под нос. Она была весьма неразговорчивой особой. Закончив процедуру,сеньора недовольно посмотрела на пузырек.

– Это масло хуже «Франхипаньо», – печальнопромолвила она. – А его достать здесь просто невозможно. – И ее векиснова опустились.

– Вы не хотите окунуться, мистер Рэфьел? –спросила Эстер Уолтерс.

– Окунусь, когда сочту нужным, – огрызнулся мистерРэфьел.

– Но уже половина двенадцатого, – заметила миссисУолтерс.

– Ну и что из этого? – осведомился мистерРэфьел. – Вы думаете, я принадлежу к людям, которые зависят от времени?Это сделай тогда-то, это – через двадцать минут, это – еще через двадцать минут– тьфу!

Миссис Уолтерс прослужила у мистера Рэфьела достаточнодолго, чтобы выработать соответствующую линию поведения с ним. Она знала, чтоему требуется немало времени для того, чтобы прийти в себя после купания, ипоэтому напоминала ему о времени, оставляя в запасе добрых десять минут дляпререканий.

– Мне не нравятся эти пляжные туфли, – заявилмистер Рэфьел, подняв ногу и глядя на нее. – Я уже говорил этому болвануДжексону, но он никогда не обращает внимания на мои слова.

– Я принесу вам другие, мистер Рэфьел.

– Сидите на месте! Терпеть не могу людей, которыесуетятся как клуши.

Лежащая на теплом песке Эвелин слегка пошевелилась ираскинула руки.

Мисс Марпл, поглощенная вязанием (по крайней мере, такказалось), вытянула ногу и поспешно извинилась:

– Простите, миссис Хиллингдон. Боюсь, что я толкнулавас.

– Ничего, – ответила Эвелин. – Пляж слишкомпереполнен.

– О, пожалуйста, не беспокойтесь. Я отодвину своекресло назад, чтобы больше вас не задевать.

Во время передислокации мисс Марпл продолжала непринужденноболтать:

– Здесь просто чудесно! Знаете, я раньше никогда небыла в Вест-Индии. Вот уж не думала, что когда-нибудь сюда попаду. А все подоброте моего племянника. Полагаю, вы хорошо знаете эти места, не так ли,миссис Хиллингдон?

– На этом острове я раньше была один или два раза, акроме того, я была на многих других островах.

– Ах да! Бабочки и цветы. Вы занимаетесь ими вместе свашими друзьями… или они ваши родственники?

– Друзья, и ничего более.

– Очевидно, вы много бываете вместе, потому что у васобщие интересы?

– Да. Мы путешествовали вместе несколько лет.

– И наверно, у вас было несколько увлекательныхприключений?

– Едва ли, – ответила Эвелин. Ее голос звучал унылои невыразительно. – Приключения всегда случаются с другими. – И оназевнула.

– Ни опасных встреч со змеями и хищниками, нистолкновений с дикими туземцами? – продолжала мисс Марпл, думая про себя:«Что за чушь я болтаю!»

– Только с кусачими насекомыми, – заверила ееЭвелин.

– Знаете, бедного майора Пэлгрейва однажды укусилазмея, – сообщила мисс Марпл заведомую ложь.

– Неужели?

– А он никогда не рассказывал вам об этом?

– Может быть, и рассказывал. Я не помню.

– Он всегда рассказывал множество интересных историй.

– На редкость нудный старик, – вмешался мистерРэфьел. – И к тому же глуп как пробка. Он бы не умер, если бы следил засобой как следует.

– О, пожалуйста, мистер Рэфьел, – взмолиласьмиссис Уолтерс.

– Я знаю, что говорю. Если следишь за своим здоровьем,то все будет в порядке. Посмотрите на меня. Врачи уже несколько лет назадпризнали меня безнадежным. «Отлично, – сказал я. – У меня естьсобственные медицинские правила, и я буду им следовать». И вот, как видите, ядо сих пор жив. – И он гордо огляделся вокруг.

То, что он был до сих пор жив, и в самом деле казалосьчудом.

– У бедного майора Пэлгрейва было повышенноедавление, – заметила миссис Уолтерс.

– Чепуха, – отрезал мистер Рэфьел.