в муниципальной политике началось потому, что у него было слишком много свободного времени: синдикат Diamond работал как хорошо отлаженная машина, что освобождало его от других дел. Это было ошибочное (хотя и самоуничижительное) утверждение, поскольку растущий интерес Оппенгеймера к политике четко совпадал с его коммерческими интересами. Они усиливали друг друга. Алмазной промышленности в Кимберли требовался хорошо управляемый город, который функционировал бы в интересах Синдиката - и De Beers. Эрнест также черпал вдохновение у Родса, чья погоня за прибылью, к лучшему или худшему - а в Кимберли Эрнест наверняка считал ее лучшей - осуществлялась в рамках политических и социальных целей. Кроме того, знакомство Эрнеста с политикой местных органов власти пошло бы ему на пользу. Это позволило бы расширить опыт: научиться выступать на публике, управлять комитетами и чиновниками. Таким навыкам "нельзя было научиться в офисе торговца алмазами", - заметил биограф Эрнеста.⁶ Очевидно, что амбиции Эрнеста Оппенгеймера простирались дальше управления офисом Олд Данкелса в Кимберли, и он с неистовой энергией прилагал усилия к расширению сферы своего влияния. Время от времени на протяжении всей его жизни случались перебои с физическим здоровьем - или личные неурядицы, например смерть близкого человека, - которые на время выводили его из строя, и он отправлялся в Кейптаун или Лондон, чтобы восстановить силы. Но в основном Эрнест был неумолимо трудолюбив. Он был новатором и первопроходцем. В нем было что-то от пирата: казалось, он всегда оказывался в нужном месте и в нужное время, готовый наброситься и добыть фунт плоти либо для Дункельсбулеров, либо для себя. Так родилась империя Оппенгеймеров - господство и династия. Эрнест был ее основателем и строителем, а Гарри - объединителем.

В годы, предшествовавшие началу Первой мировой войны, Эрнест Оппенгеймер укрепил свою репутацию в Кимберли как сила, с которой нужно считаться. Он представил компании De Beers два отчета - один об огранке алмазов, а другой о проблемах, возникших в связи с недавним открытием алмазов в Юго-Западной Африке, - которые показали его "мастерство" в решении проблем, стоящих перед отраслью.⁷ В 1911 году умер Антон Дункельсбулер (Anton Dunkelsbuhler). Он оставил после себя значительное состояние. Его сын Вальтер исчез со сцены, а Луис Оппенгеймер получил должность управляющего директора Dunkelsbuhlers. В 1912 году Эрнест стал заместителем директора (теперь уже сэра) Дэвида Харриса в совете директоров компании Jagersfontein. В том же году он добился давней цели, которая принесла ему много похвалы от местных жителей: слияние Биконсфилда (место расположения шахты Дютойтспан) и Кимберли в единое муниципальное образование. Оппенгеймер был переизбран мэром Кимберли в 1913 году и еще раз в 1914-м, сразу после начала Великой войны. На благодарном собрании горожан ему подарили портрет в мэрской мантии, сопровождаемый восторженными речами. (Позже Гарри Оппенгеймер опишет картину как "настолько ужасающую", что даже его "глубокое сыновнее благочестие" не смогло "убедить его сохранить ее")⁹ Между всем этим Эрнест стал отцом во второй раз: Мэй родила еще одного сына, Фрэнка Лесли, 17 октября 1910 года. Тем временем младшая сестра Мэй, Эдит, на некоторое время присоединилась к семье на Лодж-роуд, 7; она была симпатичной девушкой, за которой охотился "старый подагрический холостяк" Фриц Хиршхорн, ухаживавший за ней каждую ночь "без особого успеха".¹⁰

После неудачного начала супружеской жизни в Кимберли Эрнест и Мэй наслаждались прекрасным периодом домашнего уюта. Для них дом 7 по Лодж-роуд был уютным убежищем. Уже в зрелом возрасте Гарри Оппенгеймер мог с точностью вспомнить этот дом: прихожую, задрапированную зелеными шторами, небольшую библиотеку с красным кожаным диваном и креслами, участок сада, окаймленный белым забором и маленькими воротами, на которых черными буквами было написано имя Фридберга. "В те времена это был один из лучших домов в Кимберли", - вспоминал он.¹¹ С самого раннего детства мальчик знал, что его отец был мэром, и этим "очень гордился".¹² За прошедшие девять лет Эрнест и Мэй пустили корни; теперь у них была своя молодая семья, и Эрнест был уверен в своей карьере. Это приносило Эрнесту удовлетворение; это подтверждало его решение (и совет отца) уехать из Фридберга. Эрнест приехал в Кимберли, чтобы начать все заново; чтобы преодолеть "глубокую, непреодолимую пропасть между своим детством и юностью в Германии и новой жизнью, новыми целями и амбициями".¹³ Несмотря на то, что Эрнест всю жизнь говорил по-английски с немецким акцентом, он считал себя британцем из Южной Африки. Он был благодарен и гордился своим британским гражданством, а его лояльность к Британской империи была пропущена через призму его зарождающейся южноафриканскости. Кимберли был его домом. И поэтому для него стало ударом, когда в 1915 году мэр Кимберли, ведущий скупщик алмазов и преданный семьянин был изгнан из города на почве антигерманских настроений. Все, ради чего Эрнест работал, казалось, было разрушено; он думал, что его семья и его будущее находятся под угрозой.

Решение премьер-министра ЮАР Луиса Боты вступить в 1914 году в Великую войну против Германии сплотило англоязычное население, но оттолкнуло от него многих африканерских националистов, присоединившихся в 1912 году к отколовшейся Национальной партии генерала Я.Б.М. Херцога. По конституции Союз был частью Британской империи, и, как только Британия объявила войну, у Боты не было другого выбора, кроме как последовать ее примеру. Немцы поддерживали буров во время англо-бурской войны, и среди некоторых африканеров сохранялась симпатия к нации кайзера Вильгельма II. Группа бурских генералов во главе с генералом Коосом де ла Реем выступила против планов Боты начать наступление на немецкую колонию в Юго-Западной Африке. Последовало неудачное бурское "восстание".¹⁴ Преданность Эрнеста Оппенгеймера Британской империи, разумеется, не вызывала сомнений. Но его противники в городском совете Кимберли использовали его немецкое происхождение в политических целях. Особенно вредный и напыщенный член совета, Фред Хикс, разразился язвительными нападками и призвал к отставке Оппенгеймера с поста мэра. Оппенгеймер выстоял. Однако война принесла Кимберли множество лишений, а после того, как алмазные рудники прекратили производство из-за отсутствия торговли - тысячи людей остались без работы - город превратился в котел недовольства. Оппенгеймер серьезно относился к своим гражданским обязанностям. Он проводил батальон Кимберлийского полка, который отправлялся для участия в кампании в Юго-Западной Африке, и помог сформировать вместо него другой батальон. Он учредил Фонд помощи мэра, который обеспечивал занятость на общественных работах, и собрал для него деньги с De Beers. В Юго-Западной Африке войска Боты оттесняли немцев. В Союзе царил непростой мир. Но под землей кипела антигерманская вражда. Когда 7 мая 1915 года подводная лодка Императорского германского флота торпедировала судно RMS Lusitania в