в голову? Никакому разумному объяснению случившееся не поддавалось.

Когда Кузьма вернулся в свою квартиру, сразу же ощутил царящую здесь пустоту. Нет, всё имущество лежало на месте, по крайней мере, его собственное, но явственно чувствовалась нехватка кого-то ещё. Жанна уехала. Собрала вещи и отправилась домой. Хотя кое-что она всё же оставила. На кухне стоял электрический чайник, купленный зачем-то сожительницей на свои деньги, хотя и прежний неплохо работал, а в шкафу целая полка была забита её давно не использующейся одеждой. И главное, она оставила здесь свою тоску, которая тут же сжала сердце Кузьмы колючей ладонью.

Он не хотел оставаться здесь долго. Из города надо было выбираться. Дважды обстоятельства мешали этому, но третий раз должно получиться. Пусть даже пешком придётся топать.

Кузьма достал из шкафа отцовский помповый ИЖ с магазином на четыре патрона. Нашёл на балконе палатку и туристический коврик. Кузьма бывал в походах, и ночёвки в лесу случались не раз. Сбегал в ближайший магазин, набрал консервы на неделю пути. Рюкзак получился тяжёлым. Ещё и ружьё тащить придётся. А путь до Иркутска не ближний…

И тут Кузьма остановился и задумался. А надо ли оно? Стоит ли грести против течения, когда, казалось бы, сама Вселенная препятствует? Что случится в третий раз? Дерево на голову упадёт? Земля разверзнется под ногами? Медведь в лесу задерёт? Последние, кстати, представляли реальную и весьма серьёзную угрозу для путника.

Кузьма позвонил Андрюхе — приятелю из газеты, которому Жанна должна была оставить ключи от квартиры. Спросил, приносила ли? Андрюха ответил, что да, заходила, оставила.

— А ты не уехал, что ли? — удивился он.

— Пока не уехал. Всё никак не получается.

— Вон оно что. Тогда заходи в гости, расскажешь, что задумал. Заодно ключи тебе отдам.

— Во сколько?

— Да во сколько хочешь. Я дома.

Андрюха последние два с половиной года работал главным редактором местной газеты. Когда разразилась эпидемия, он только стажировку проходил, а потом стремительно взлетел по карьерной лестнице. Почему? Да потому что больше никого не осталось.

На момент, когда Кузьма уволился оттуда, в редакции работали четыре человека и столько же в типографии. А потом, через полгода, погиб главный редактор — его зарезали при попытке ограбления. И кто-то в администрации посчитал, что Андрюха подойдёт на эту должность.

Но Кузьма, хоть и считал его своим другом, общался с ним редко. Дело было в том, что Андрюха за последние годы сильно изменился. Стал слишком импульсивным, иногда странные вещи говорил. С его разумом тоже происходили непонятные метаморфозы, как и со многими здесь.

Но поскольку друг пригласил в гости, Кузьма решил не отказывать. Всё равно не хотелось дома одному весь вечер торчать. Да и ключи забрать надо.

Жил Андрюха в девятиэтажке в центре города, недалеко от администрации. Лифт в доме, как всегда, не работал. Электричество было, но вот поломку ремонтировать оказалось некому и нечем. Так и висел сломанный лифт уже второй год, и на девятый этаж поэтому пришлось топать пешком.

Кузьма ткнул кнопку звонка. Дверь открылась, выглянула голова с кучерявой всклокоченной шевелюрой и небритой физиономией. Андрюха принципиально не следил за своим внешним видом и даже на работу так ходил. Одна из его странностей. Кроме того Кузьме показалось, что друг сильно похудел с последней встречи.

Андрюха весело приветствовал бывшего коллегу, пригласил зайти, поставил кипятиться чайник.

В квартире царил бардак, беззаботное нагромождение всего нужного и ненужного. Здесь словно целый год не прибирались. В коридоре притаился велосипед, обложенный инструментами и автомобильными запчастями, а половину кухни захламляли неработающие бытовые приборы и электроника. Скатерть обеденного стола прогорела посередине.

— Зачем ты этот хлам весь хранишь? Выбросил бы, — Кузьма сидел за столом и изучал взглядом сваленные в кучу приборы, пытаясь понять смысл их нахождения здесь.

— Да как-то руки не доходят, знаешь ли, — Андрюха уселся напротив. — Давно всё поломалось, надо бы выбросить, а никак не возьмусь. Ты бы видел, что у меня на балконе творится.

— Могу себе представить, — усмехнулся Кузьма.

— Я и дома-то почти не бываю. Там в редакции всё на мне висит. Нас ведь двое осталось: я и Старый. Времени свободного вообще нет даже в выходные.

Кузьма скептически отнёсся к словам приятеля. Не похож он был на занятого человека. Например, сегодня весь вечер дома торчал. Скорее всего, он не выбрасывал хлам из других соображений, которые не торопился озвучивать. Возможно, очередной бзик.

— А почему двое? Кто ушёл? — спросил Кузьма.

— Валентина Ивановна ушла. В мир иной.

— Во как! Померла, значит.

— Ну да. Сколько ей лет-то было. Теперь мы вдвоём со Старым в редакции торчим. А ты куда намылился? Жанна твоя приходила. Вид такой, словно с похорон. Я думал, случилось чего. Говорит, ты уехал. Ну думаю, что за хрень? Даже не позвонил, не предупредил.

Пришлось сделать то, что Кузьма хотел сейчас меньше всего — поведать о своём намерении ехать воевать с крылатыми. Но, вопреки ожиданиям, Андрюха отговаривать не стал и отнёсся даже с некоторым пониманием.

— Знаешь, скажу тебе по секрету, — он понизил голос, словно в пустой квартире их кто-то мог услышать. — Тоже иногда хочешь бросить всё и рвануть куда-нибудь подальше отсюда.

— И?

— Да не могу я! Как будто что-то держит.

— Меня — тоже, — поделился Кузьма. — Второй день никак не получается уехать. Препятствует что-то. То одно, то другое.

Андрюха и встал, чтобы взять чайник:

— Похоже, кому-то ты нужен здесь.

— В смысле? Кому?

— Да кто знает, кому мы нужны…

Андрюха налил воду в кружку и поставил чайник на стол. Кузьма тоже стал наливать себе воду, и вдруг у него холодок пробежал по спине, потому что пришла в голову одна очень странная мысль.

— Слушай, а ты в Иркутске давно был?

— Давно, — ответил Андрюха. — А зачем мне туда? У меня там никого нет.

— Просто так. Отдохнуть, мир посмотреть. Ты вообще куда-нибудь ездил после эпидемии?

Вдруг глаза Андрюхи загорелись безумным блеском, и он понизил голос чуть ли не до шёпота.

— Да некуда ехать! Понимаешь, некуда! Там, может, и нет больше ничего.

— В каком смысле «нет»?

— В прямом. Ничего нет, ни Москвы, ни Питера, ни других крупных городов не осталось. Про Иркутск и Красноярск точно сказать не могу. Возможно, там ещё кто-то живёт. Но… точных данных я не имею. Европа — вся в руинах. В Америке примерно, как у нас.

— И куда всё подевалось?

— Я же тебе говорил, помнишь?

— Думаешь, ядерная война?

— А ты сам посуди. В один момент просто всё перестало существовать. Всё!