Посмотрев на птицу, профессор предложил:

—Ладно, господа-товарищи… давайте оставим эту, как Андрей называет, «фигню» на потом, а сейчас будем пробираться дальше. Нам ещё нужно добраться до радиостанции и оповестить «Мирный» о своём положении. А этой машиной пусть потом занимаются учёные и специалисты. Я перед ней, увы, бессилен.

Он бросил взгляд на возбуждённого пингвина.

—Не нравится ему здесь. Странно… только что катался на брюхе и молотил лапами по полу, и вот уже озабочен чем-то.

—Или кем-то… —добавил Якут себе под нос, но вслух не высказался.

—Нам нужно пройти ещё один бункер перед радиорубкой, —направился профессор к выходу. – Там наверняка будет не менее интересно.

…Полярники последовали за начальником и, увлечённые созерцанием невиданного механизма, так и не заметили свежие следы ботинок 42-го размера, которые выделялись в стороне от агрегата на слое пыли, покрывавшей пол.

Следы вели от скрытого в стене лифта к противоположному торцу прозрачной трубы и возвращались назад к створкам лифта, будто кто-то, неведомый им и абсолютно невидимый, прошёлся ночью от лифта к агрегату, что-то проделал с автоматикой и вернулся назад. Андрей, когда обходил конструкцию с другой стороны, просто не дошёл до того места – потому их и не заметил.

Покидая технический цех, полярники так и остались в неведении, и только Сын полка продолжал крутить головой, что-то урчать и прижиматься к ногам Якута.

№ 2.

Перед тем как попасть в радиорубку, путешественникам предстояло пройти ещё один зал, обозначенный на карте противопожарной схемы безопасности. Если следовать переводу Андрея, то этот бункер содержал в себе хранилище древних артефактов и археологических раскопок. Вполне возможно, там должны были находиться предметы живописи, посуда и всевозможные украшения за всю историю человечества.

Открыв двери, полярники увидели огромное помещения, не уступавшего по размерам недавно пройденную ими обсерваторию, а возможно и намного больше – им это ещё предстояло выяснить.

Деревянные и металлические ящики всевозможных размеров были уложены штабелями друг на друга, образовывая тем самым правильные ряды, похожие на улицы. Между этими рядами, достигавшими порою высоты более десяти метров, шли перпендикулярно и параллельно свободное пространство, предназначенные очевидно для работы автоматов-погрузчиков.

Павел прикинул взглядом всё это нагромождение и тут же предложил вариант:

—Да здесь могут уместиться все коллекции Лувра, Эрмитажа, Сикстинской капеллы, Уффици и ещё пяти-шести музеев мира!

Гляньте! – возбуждённо указал рукой профессор в едва видневшуюся даль противоположной стены. – До неё не менее ста метров! Это же целый стадион под землёй! Там и контейнеры видны!

Таким изумлённым и воодушевлённым Виктора Ивановича ещё никто не видел. Он буквально светился от радости.

—Сколько здесь ящиков, однако?

—Несколько десятков тысяч, Ваня! Не менее! И это только большие ящики и контейнеры. А сколько ещё коробок, свёртков, упаковок с соломой? В коробках явно украшения, в ящиках – картины, в металлических боксах – посуда и предметы обихода, а в упаковках – керамика, фарфор и фаянс, начиная, наверное ещё с Александра Македонского и заканчивая трофеями Второй мировой войны.

Было видно, что все ящики, контейнеры, боксы и коробки были пронумерованы особым шифровым кодом, имея, очевидно, в себе информацию о содержимом той или иной секции. Там же были начертаны какие-то символы готическим шрифтом, отчего у Андрея воодушевлённо загорелись глаза.

—Перевожу, – предупредил он Павла, чтоб тот успел вытащить блокнот для дублирующих записей.

Он подошёл к первому ряду запыленных коробок, задрал голову вверх и прочитал первый же попавшийся ящик, имевший на боковой стороне символ нацистской свастики, как, впрочем, и на всех других контейнерах и коробках.

—В вольном переводе надпись означает «Вековой старец». Не совсем уверен в точности перевода, но примерно так. Картина, что ли? – обернулся он к начальнику станции.

—Ох! – только и смог выдохнуть тот. – Не картина, Андрюша, совсем не картина. – У Виктора Ивановича от изумления брови поползли вверх, и голос стал хриплым, похожим на урчание топки паровоза. – «Вековой старец» —это не что иное, как Ковчег Завета!

Павел присвистнул, отчего Сын полка засеменил к нему в надежде получить кусок рыбы. Якут пока помалкивал, не совсем понимая, о чём идёт речь.

—Так вот ты где, дружочек находишься! – протянул взволнованно профессор. – А тебя по всему миру уже несколько десятилетий ищут после войны. Выходит, Гитлер и тебя прикарманил… И в то время, пока тебя ищут по древним усыпальницам и монастырям, ты лежишь себе преспокойно здесь во льдах… —будто обращаясь к невидимому собеседнику, бормотал он. – И ведь открыть ящик нельзя, чтобы взглянуть хоть одним глазком, что же ты собой представляешь…

—Почему нельзя? – удивился Андрей.

—Нарушив герметичность упаковки, мы можем вызвать необратимый процесс разложения, впустив внутрь нежелательные бактерии, которыми кишит здешний воздух. Немцы, наверняка позаботились о сохранности столь древнего артефакта.

Ящик и впрямь был запаян со всех сторон, имел в длину около пяти метров и в высоту превышал рост человека. Под ним лежали такие же коробки из дуба или красного дерева, покрытые слоем многолетней пыли и отличающиеся только размерами.

—Вы заметили, как здесь сухо? – Павел сделал запись в блокноте и подошёл ближе к Андрею. – Климат-контроль как в музейных хранилищах: наверное, запрограммировано автоматически.

—Ничего удивительного. Не забывайте, здесь могут находиться предметы старины – рукописи, манускрипты, прикладного искусства.

—А что такое ковчег Завета, однако? – впервые подал голос Якут. — Я знаю только Ноев Ковчег, где звери от наводнения спаслись. – Прижимая вернувшегося ни с чем пингвина он, задрав голову, смотрел туда же, куда и все остальные.

—А вот это хороший вопрос, Ваня, —откликнулся профессор. – Сейчас постараюсь в двух словах объяснить.

Он обвёл взглядом друзей:

—Андрюша, ты тоже послушай: наверняка многие факты тебе малоизвестны.

—Извольте, —пошутил младший коллега.

Виктор Иванович подмигнул.

—Хорошо. Итак, из Библии мы знаем, что во время встречи Моисея с Богом на горе Синай, Господь велел пророку изготовить некий ящик строго определённых размеров. Когда ящик был изготовлен и доставлен на вершину Синая, Бог чем-то его наполнил, причём, чем-то, крайне важным для людей, поскольку они не расставались с ним ни днём, ни ночью, несмотря на немалый вес, который увеличивало ещё и листовое золото, покрывавшее Ковчег со всех сторон.

—Так он внутри золотой, однако?

—Ходят такие утверждения, Иван. О содержимом Ковчега Библия ничего не говорит. Некоторые считают Ковчег переносным