не теряя, видимо, надежды на более денежного и менее проблемного клиента.

Увы, все возможные клиенты разъехались, до ближайшего рейса из Москвы было еще пара часов. Водителю пришлось довольствоваться нервным парнем с подвывающей сумкой.

Собственно, за эту сумку и её содержимое он и слупил со столичного гостя двойную плату. Парень, вовсе не казавшийся дурачком, тут же согласился и нырнул в машину.

Кошка почти сразу замолкла и всю дорогу не подавала признаков жизни. Только иногда водителю казалось, будто он слышит злобный женский шепоток.

— Болван, — послышалось ему и потом снова, — болван, нормально к окошку поверни.

Таксист обернулся пару раз, неизменно натыкаясь на извиняющуюся улыбку пассажира.

— Моя тоже иногда звонит, — сочувствующе начал он и, не дожидаясь ответа, поделился, — как начнет пилить! А трубку положить нельзя — казнь! Домой вернусь — сожрет. Ну я тоже, — он кивнул понимающе, — приноровился, кидаю на сиденье или в карман. Тут, главное, момент не профукать, когда надо угукнуть или на вопрос ответить, то потом труба-а-а-а. Ты, если что, не стесняйся, можешь доставать телефон-то, удобней будет отвечать. А то что-то твоя мегера примолкла, не сбросился звонок, случаем?

Феликс посмотрел на сверкающую изумрудами глаз мегеру, вздохнул и подтвердил, что да, звонок сбросился и больше оскорбительного бубнежа не будет.

— Не перезвонишь? — удивился таксист.

— Нет, — ответил Феликс, поглядывая на Катерину Ивановну.

Кошка вздернула носик кверху и развернулась в переноске, заполнив сетчатую стенку пушистым боком и пышным хвостом.

— Уважаю, — уважительно ответил таксист.

Своей «мегере» он бы тут же перезвонил. А этот парнишка, гляди-ка, смелый. Хоть и странный. Эта кошка его...

— Давно вместе-то? — ехать было еще с полчаса, включать радио не хотелось. Да и отчего бы не поболтать с «собратом по мегере»?

Пассажир посмотрел на пеструю кошачью сумку и притихшим зверем, устало откинулся на сиденье и сказал:

— Знаете, кажется, уже целую вечность!

— Вот-вот. Мы с моей еще со школы, — водитель ответил с неожиданной теплотой, — вроде и собачимся с первого дня, а друг без друга — никак.

Пассажир промолчал, таксист увидел, как он прикрыл глаза. Умаялся, видно, после перелета, спешит в гостиницу, отдохнуть.

Адрес гостиницы был знакомый — гостиница «Калининград» в самом центре. Москвичи обыкновенно в ней и селятся по приезду.

Не понятно, только, почему в нее? Туда его с кошкой не пустят.

«Может, высадить и подождать? — размышлял таксист, — выпрут, отвезу в другую гостиницу, куда со зверьем можно, подзаработаю.»

— Отдыхать к нам или, — таксист свернул на шоссе до города, — по работе?

Феликс посмотрел на пушистую шерстку, разбитую на аккуратные ромбики сеткой переноски. Бока кошки мерно поднимались — Катерина Ивановна, утомленная полетом, заснула.

— По работе, — тихонько ответил Феликс, будить кошку не хотелось, — на недельку и потом обратно.

Водитель кивнул.

— Да уж, — крякнул он, — моя бы тоже извелась, если б я на новогодние каникулы на все умотал! Хотя, — добавил он мечтательно, — было бы неплохо рвануть без нее в командировку! Бабы, они такие, им бы только поорать.

— Это да, — вздохнул Феликс, тоже бывший не прочь рвануть в одиночную командировку, и добавил шепотом, — мне, вот, не повезло.

Судя по тому, что бока Катерины не дрогнули, она продолжала спать.

Феликсу стало её жалко: еще с утра собиралась лететь с мужем на похороны родственника. Судя по всему, не ближнего. Но все равно — похороны. Мероприятие суетное и не веселое. А тут раз — превратили в кошку, дали в напарники... человека!

Феликс работал в Министерстве с конца лета и уже знал, насколько он для колдунов бесполезен: магии в нем не было ни капельки, ни песчинки, «ни единой искорки» — с сожалением говорила Зинаида.

Колдовскую печать ему ставила начальница, рабочие артефакты активировала тоже она, либо другие маги.

Как-то в библиотеке Министерства у него перед носом, сама собой, захлопнулась зачарованная дверь; пришлось ждать четыре часа, пока в читальный зал не заглянула ведьмочка из финансового — поменять прочитанный любовный романчик на свеженькую историю из серии «Замечательные Магтективы». Она его, конечно, выпустила. Но авторитета новому сотруднику этот случай не прибавил.

Не удивительно, что Катерина была на взводе. Ей бы поспать, поесть, поточить коготки. Или как там кошки снимают стресс?

Погруженный в эти пространные размышления он отвечал таксисту невпопад. Тот скоро потерял к пассажиру всякий интерес и включил музыку.

По пустой трассе мелькнули поля, лишенные снега, чёрные на фоне мутного январского неба деревья, пошли дома: старые немецкие — на окраинах и девятиэтажные панельные, трех и пятиэтажные хрущевки ближе к центру.

Древний город, разросшийся вокруг массивного замка на горе в излучине неширокой, но вполне судоходной и полноводной речки Преголи, питаемой множеством речушек и ручейков, город отстроенный добротно и основательно, масштабно и с размахом, так давно, что историки, для простоты, везде пишут, что ему, дескать, лет с восемьсот; этот город Феликс не увидел.

Его встретил совершенно обыкновенный провинциальный городок — в меру зеленый, в меру серый, в меру тленный. Возможно, чуть более чистенький и светлый, чуть более радостный, после мрачных московских улиц под затянутых смогом небом.

Феликс, забывший, казалось, за пару холодных месяцев, как выглядит свежая трава и доброе, хоть и бледное, солнышко, смотрел на трижды сменившуююся за окном погоду с некоторым облегчением и смутным ощущением радости - свет и цвет в этом городе был гораздо приятнее, чем в столице.

— Приехали, — сказал водитель, въезжая на парковку, — гостиница Калининград.

Пассажир перевел обещанную сумму переводом — наличных у него с собой не оказалось.

— Интересная модель, — отметил он оригинальный дизайн телефона, — никогда такого не видел.

Пассажир буркнул что-то про эксклюзивную модель и поспешил убраться.

Таксист остался на парковке — до следующего московского рейса времени было предостаточно, можно и подождать хлебного клиента.

Тот вышел, отошел от машины метров на двадцать, открыл переноску. На гранитный бортик выпрыгнула беленькая пушистая кошечка, взлохмаченная и недовольная.

Другая бы дала деру, но эта села, осмотрелась, приподняла угрожающе верхнюю губу и задергала кончиком хвостика.

Парень склонился перед кошкой, почти прижимая свое лицо к её недовольной мордочке. Казалось, вот-вот набросится, ударит по лицу. Белые кошки — самые бешеные! Как что взбредет в голову — дадут фору всем этим породистым мейнкунам, даром что они здоровущие, как собаки.

Кошка прижала уши к