Расти пробормотал: «Иисус Иосифович и вся его королевская рать…»

И тут, рыча как разозленный гризли, из пыльного облака вылетела собака.

– Черт! – заорал Расти.

– Беги! – выкрикнула Слим одновременно с ним.

Я испустил бессловесный вопль удивления и ужаса и бросился к ларьку.

Подпрыгнув, я вцепился в край крыши. Расти и Слим ухватили меня за запястья и втащили наверх так быстро, что я почувствовал себя невесомым. Секундой позже собака врезалась в стену под нами. Задыхаясь, я растянулся на рубероиде, мое сердце бухало в груди.

Пока я приходил в себя, Слим, скрестив ноги, сидела рядом, хлопала меня по плечу и приговаривала: «Ух ты!», «Ты мне жизнь спас!», «Да ты просто ненормальный!» – и тому подобное, отчего я чувствовал себя настоящим героем.

В это время Расти стоял на краю крыши, у доски с надписью: «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ» и следил за собакой. Он говорил: «Он все еще здесь», и «Кажется, после всего этого его даже не поцарапало», и «Как мы теперь выберемся из этого дерьма?» и так далее.

Через пару минут я сел и посмотрел на Слим. Ее лицо, плечи, грудь, руки – даже тыльная сторона ладоней – были покрыты царапинами. От ключицы до самого края купальника над правой грудью тянулись следы когтей. Впрочем, крови было немного, большинство царапин были недостаточно глубокими. Но не все.

– Эта псина здорово тебя поцарапала, – сказал я.

– По крайней мере, не покусала. Благодаря тебе.

– Тебе все равно придется делать прививку от бешенства, – оглянувшись через плечо, заявил Расти.

– Черта с два, – ответила Слим.

– А вот и придется, – настаивал Расти.

– Не глянешь на мою спину? – попросила Слим.

Я переполз по крыше вокруг нее и содрогнулся. Ее голая (если не считать шнурки, поддерживавшие купальник) спина после падения на землю была покрыта грязью и кровью. По меньшей мере пять кусков стекла до сих пор торчали из-под кожи.

– Ой, мамочки, – прошептал я.

Расти подошел, чтобы посмотреть:

– Классно приземлилась.

– Я старалась, – улыбнулась Слим.

Я принялся вынимать из нее кусочки стекла.

– Тебе придется делать еще и прививку от столбняка, – заявил Расти.

– Вот уж нет, – ответила Слим.

– Вообще-то, ей делали прививку от столбняка в прошлом году, – вмешался я, – после того как тот идиот ее порезал.

– Вот именно, – согласилась Слим.

– А одного укола хватает лет на пять-десять, – добавил я.

– Все равно еще один укол не помешает, – настаивал Расти. – Просто на всякий случай. А заодно – и от бешенства.

Я вынул из спины Слим все стекло, но кровь по-прежнему текла.

– Тебе лучше прилечь, – предложил я.

Она улеглась ничком на крышу и подложила руки под щеку.

Ее спина выглядела так, будто ее покрасили ярко-красной краской. Кровь сочилась из десяти или двенадцати царапин и порезов. Нигде, впрочем, она не текла по-настоящему сильно.

– Очень болит? – спросил я.

– Бывало и лучше. Впрочем, бывало и хуже.

– Да уж, наверное.

Слим до этого не раз доводилось пораниться при мне, о других случаях мне рассказывали, например о том, что любил делать с ней ее отец. По сравнению с другими случаями сегодняшние раны выглядели незначительными.

– Тебе придется наложить швы, – сообщил ей Расти. – Много швов.

– Да, тут он, пожалуй, прав, – согласился я.

– Да все будет нормально, – ответила Слим.

– Как только мы остановим кровь, – добавил я и принялся расстегивать рубашку.

– Если только не начнется инфекция, – сказал Расти.

– Ты просто душка, – пробормотала Слим.

– Просто стараюсь быть реалистом.

– Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? – прервал его я. – Например, спрыгнуть вниз и сбегать за доктором?

– Очень смешно…

Я снял рубашку, свернул ее в несколько раз и осторожно прижал получившийся валик к нескольким порезам на коже Слим. Кровь тут же окрасила клетчатую ткань.

– Твоя мать тебя убьет, – заявил Расти.

– Это чрезвычайная ситуация, – сказал я, прижимая ткань чуть сильнее там, где крови на рубашке было больше всего. Слим под моей рукой напряглась.

Расти какое-то время молча наблюдал, склонившись над нами. Потом снял свою футболку, сложил ее, встал на колени возле Слим с другой стороны и занялся другими ее порезами.

– Если немного прижать, кровь должна остановиться, – пояснил я.

– Знаю, – ответил Расти. – Ты здесь не единственный бойскаут.

– Единственный со значком первой помощи.

– Да пошел ты…

– Два бойскаута, – прокомментировала Слим, – и ни одной аптечки. Всегда готовы.

– Мы были бойскаутами, – пояснил Расти.

– Были готовы?

– В следующий раз, – сказал я, – надо будет взять с собой пластырь.

– К черту пластырь, – ответила Слим. – Лучше возьмите пушки.

Мы с Расти засмеялись.

Минут через пять кровотечение по большей части прекратилось. На всякий случай мы еще какое-то время прижимали ткань к спине Слим.

Потом Расти посмотрел на меня и спросил:

– Ты ведь пошутил, когда предложил мне идти за доктором, правда?

– А ты как думаешь? – ответил я.

– Просто хотел убедиться. В смысле, я решил, что ты шутишь, понимаешь? Потому что… я бы пошел, если бы было нужно. В смысле, если бы Слим действительно нужен бы был доктор. Если бы это было как… вопрос жизни и смерти. Я спрыгнул бы вниз и привел его – и плевать на собаку.

Это было странное заявление.

Странное, но очень храброе.

– Спасибо, Расти, – сказала Слим.

– Ну что – это просто правда, как она есть. В смысле, для тебя я сделаю все что угодно. Для вас обоих.

– Если хочешь сделать что-то для меня, – ответил я, – то начни пользоваться дезодорантом.

Слим рассмеялась и тут же вздрогнула.

– Да пошел ты! Если уж тут кто и воняет, так это ты.

– Никто тут не воняет, – вмешалась Слим, всегда выступавшая в роли миротворца.

Я приподнял свою испачканную кровью рубашку. Расти – свою. Мы оба какое-то время изучали спину Слим.

– Кровотечение прекратилось, – объявил я.