– Нам надо убираться отсюда.

Я закрыл глаза, сложил руки на животе и произнес:

– Что за спешка?

– А ты хочешь, чтобы тебя поймали, когда они все-таки приедут?

– Почему бы и нет? – спросила Слим. – Мы же пришли посмотреть на Валерию, ведь так?

– Поглядеть на нее – а не быть пойманными на этом!

– Лучше пусть они нас поймают, – ответила Слим, – чем Старик Брехун[16], который мечтает откусить мне задницу.

Расти немного помолчал, потом жалобно протянул:

– Но не можем же мы просто сидеть на этой крыше!

– Дело не только в собаке, – пояснил я. – Чем дольше мы сидим, тем меньше будут кровоточить порезы Слим, когда мы отправимся домой.

– Но они вот-вот появятся.

– Возможно, у них есть пластыри, – сказала Слим.

– Очень смешно.

– Давайте подождем часок, – предложил я.

– Может быть, если мы будем сидеть очень тихо, – сказала Слим, – собака уйдет.

– Ну конечно, – пробормотал Расти.

Я услышал шуршание и, открыв глаза, увидел, что Расти укладывается на крышу с другой стороны от Слим. Он испустил тяжкий вздох.

Мы все улеглись рядом, и это напомнило мне плот, с которого мы ныряли в бухте Доннера. Поплавав, мы всегда устраивались отдохнуть на старой выбеленной платформе, в мокрых купальных костюмах, задыхающиеся и остывшие в речной воде. Вскоре солнце согревало нас, но мы не торопились подниматься. Там было так здорово, что хотелось лежать так вечно. Плот слегка качался. Вода едва слышно шлепала по нему, издалека доносилось гудение моторных лодок и голоса птиц. С одной стороны грело мягкое тепло летнего солнца, с другой – жесткая скользкая поверхность крашеного дерева. Рядом устроились лучшие друзья. И Слим была особенно хороша в бикини, когда ее кожа была покрыта каплями воды.

Жаль, что теперь мы лежали не на покачивавшемся в бухте плоту, а на шершавой крыше ларька «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ», окруженные не водой, а заброшенным полем Янкса. И ждали нас не мирные волны, а проклятая псина, рычавшая и гавкавшая снизу и то и дело пытавшаяся взобраться к нам.

Совсем не одно и то же.

Уж точно. Плот был раем, а это была преисподняя. И даже если бы собака магическим образом исчезла, я был уверен, что раны Слим начнут кровоточить, как только мы спустимся на землю. Она и так потеряла много крови. И потеряет еще больше по дороге домой. Что, если она потеряет ее слишком много?

Я повернул голову и, сморгнув пот, посмотрел на Слим. Ее голова покоилась на скрещенных руках. Глаза закрыты. Лицо покрывали капли пота, в нескольких местах стекавшего тонкими струйками. Короткие волосы стали бронзовыми и прилипли колечками в голове и лбу. От лба к подбородку тянулись три тонкие красные царапины.

Мне неожиданно захотелось поцеловать эти царапины.

И, может быть, еще эти крошечные мягкие кудряшки, упавшие к левому уголку ее рта.

Пока я смотрел, Слим открыла глаза. Моргнув несколько раз, она приподняла брови:

– Уже пора идти?

– Час еще не прошел, – возразил Расти.

– Просто задумался, – произнес я.

– Смотри, чтобы голова не заболела, – поддел Расти. Короткий отдых улучшил его настроение – но не остроумие.

– Я не знаю, как мы пойдем отсюда домой, – сказал я.

– Я тоже, – согласился Расти. – Стоит нам спуститься, и собака сожрет нас на ужин.

– Я не про собаку думал.

– А стоило бы.

– Не о собаке речь. Мне не нравится, что нам придется идти до дома. У Слим, скорее всего, опять пойдет кровь.

– Велика беда, – пожала плечами Слим.

– Может быть, и велика.

– Не так уж сильно она идет, – возразила она.

– Я думал, что будет лучше, если кто-то из нас сходит за помощью.

– Ну здорово, – проворчал Расти.

– И что? – спросила Слим. – Пришлет за мной скорую? Забудь. Какая-то пара порезов…

– Больше, чем пара.

– Да все равно, ничего особенного. Я не желаю, чтобы за мной присылали чертову скорую!

– Вообще-то я думал о том, чтобы сбегать в город и попросить кого-нибудь подвезти меня сюда на машине. Или даже взять машину самому. В любом случае надо отвезти тебя домой.

Слим слегка дернула верхней губой:

– Даже не знаю…

– Ты хочешь нас здесь бросить? – уточнил Расти.

– Я вернусь через час.

– Черт, через час! Я не хочу торчать здесь целый час.

– Поспи.

– А что, если что-нибудь случится?

– Я буду тебя защищать, Расти, – громко пообещала Слим, отвернувшись от него.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– А что делать с собакой?

– Пока вы сидите наверху, она не сможет…

– Это я понимаю. Что будешь делать ты? Думаешь, эта псина просто позволит тебе уйти?

Я нахмурился.

– Я с ней разберусь.

– Да? Ну, удачи…

Он произнес это с сарказмом, но я ответил: «Спасибо» – и поднялся на ноги. Подойдя к самому краю крыши, я перегнулся через край, почти коснувшись коленями вывески «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ», и посмотрел вниз.

Собака, сидевшая у стены, неожиданно прыгнула на меня и ударилась о стену ларька.

– Думаю, она просто тупая, – сообщил я.

– У тебя есть какая-то идея? – спросила Слим.

– Не совсем.

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Я оглянулся на нее, чувствуя приятное тепло.

– Спасибо.

– Эта тварь тебя прикончит, – садясь, простонал Расти.

Собака снова бросилась на стену, отскочила от нее и упала в пыль.

Я слегка стукнул по вывеске коленом. Хотя она и казалась крепкой, на деле крепилась к крыше деревянными скобами, сделанными из планок два на четыре дюйма. Приложив некоторую силу, я бы мог оторвать одну из скоб – получилось бы что-то вроде дубинки, может быть, даже с гвоздями.

Но была одна проблема.

Отец воспитал меня, что чужую собственность ломать нельзя. Даже если это рассохшаяся вывеска на заброшенном ларьке посреди поля Янкса.

Это не просто неправильно, это незаконно.