– То и того… – зашептал дядька и даже по сторонамоглянулся: – Вон сосед-то, что в пятом доме жил, тоже вроде вас, любопытный.Говорили, видел кого-то в ту ночь, когда стреляли, ну и нашли его на третийдень возле подъезда…

– Что, убили? – насторожилась я.

– А как же. Стукнули по голове, вот и все.

– Веселая у вас улица, – покачала я головой иразвернулась на пятках. – Значит, седьмой дом я прошла? Что ж, придетсявернуться, думаю, стоит взглянуть.

– Взгляните, ежели охота, – проворчал он мне вспину.

Я вернулась к дому номер семь. Особняк начала века, недавноперестроенный. Теперь, судя по табличкам на двери, здесь было четыре хозяина.Крохотные квартирки, большая общая веранда. Окинув взглядом двор, я направиласьк машине, взглянула на часы, потом ускорила шаги и остановилась только возлеподъезда Андрея. Две минуты до машины, еще четыре до дома, где жил Андрей. Ну ичто? Какое отношение ко мне имеет это убийство? Никакого. Если не считатьстранного совпадения. Мою машину, которая должна была находиться на стоянке внашем дворе, некто видел в ту ночь здесь. Если это правда, конечно.

Я вернулась к машине, завела мотор и поехала в сторонуцентра, решив где-нибудь перекусить. Слева возникло Управление внутренних дел,огромное здание с широкой лестницей и тремя колоннами. Окна второго этажаоткрыты, должно быть, в кабинетах жара, усидеть трудно. Увидев телефон, язатормозила, потом долго искала в сумке записную книжку и Севкин номер,взглянула на часы, в это время он должен быть на работе, если, конечно, не вотпуске. Севка был на работе.

– Дерин слушает, – лениво сказал он, а я,улыбаясь, ответила:

– Быть этого не может.

– Это ты? – Он вроде бы удивился, хотя, вероятно,было чему. Мы не виделись больше года, а не звонила я… в общем, давно. –Это ты? – повторил он.

– Это я, – пришлось согласиться мне.

– Голос веселый, я рад, что ты расправила крылышки.Готовишься?

– Да. Правда, точно не знаю к чему.

– Все будет хорошо, – заверил он.

– Само собой, – пришлось согласиться мне.

– Что-нибудь случилось? – Теперь Севка как будтовстревожился. – Извини, трудно поверить, что ты вдруг позвонила простотак.

– Каюсь, не просто так. Может быть, встретимся,поговорим?

– Сейчас?

– А ты можешь сейчас?

– Господи, когда звонит такая женщина, я всемогу, – хохотнул он.

– Здорово, значит, жду в кафе на площади, рядом суправлением.

– Через двадцать минут буду там, – заверил Севка.

Я вернулась в машину и поехала к площади, припарковаться тамбыло невозможно, пришлось свернуть к парку и пристроить машину возлеполиклиники.

В кафе было шумно, почти все столики заняты, на счастье,пока я крутила головой, высматривая себе место, стол в углу освободился, и япоспешила его занять.

Севка появился через десять минут. Улыбнулся мне и помахалрукой, я тоже улыбнулась в ответ, наблюдая, как идет он навстречу, уверенный,спокойный. Короткая стрижка, светлые волосы, неизменные джинсы, рубашка скороткими рукавами по случаю жары. Карие глаза смотрят весело, широкий нос,едва приметный шрам над верхней губой… Мы катались на коньках, дурачились,хлопнулись в сугроб. Я вырвалась и побежала, он вскочил следом, не удержался наногах, упал и рассек губу. Я едва не лишилась чувств, увидев его окровавленноелицо. Потом мы поехали в травмпункт, где Севке наложили два шва, всю дорогу,туда и обратно, он старательно меня успокаивал, зажимая рот красным от кровиплатком, и чувствовал себя виноватым…

– Привет. – Он наклонился и поцеловал меня, потомсел напротив, взял мою руку, сжал, поднес к губам и долго смотрел мне в глаза.

– Прекрати, – улыбнулась я, освобождаяладонь. – Твоей жене это бы не понравилось.

– Мы развелись.

– Серьезно? – растерялась я.

– Конечно.

– Сашка мне ничего не говорил.

– А он и не знает. В общем-то, официально мы еще муж ижена, но… я снимаю квартиру и чувствую себя холостым… Ладно, про менянеинтересно. Как ты?

– Никак.

– Отлично. Ты его ждешь. – Севка не задавалвопрос, он просто сказал, вздохнул, посмотрел в окно, а потом улыбнулся мне.

– Конечно, – ответила я. – А что я могу ещеделать?

– Не очень хорошие дела, а?

Я засмеялась.

– Я всегда утешаю себя тем, что могло быть еще хуже, нуи, конечно, после подобного утешения дела становятся еще хуже.

– Что случилось? – спросил он серьезно.

– Мне звонит по ночам один тип, я не знаю, кто он,думаю – друг Ильи. Сегодня вдруг сказал, что в ту ночь, когда арестовали Илью,он видел мою машину на перекрестке Перекопской. Я поехала туда и… Слушай, тызнаешь об убийстве на Катинской пять лет назад?

– Постой, при чем здесь это? – не понял Севка.

– Знаешь?

– Разумеется, я им занимался. И что? Какое оно имеетотношение к твоей машине?

– Никакого, если не считать того, что через двор отПерекопской, где стояла машина, до дома номер семь по Катинской две минутыходьбы.

– И что? – снова не понял он.

Я пожала плечами:

– Не знаю. Назовем это интуицией.

– По-моему, это не интуиция, а полнейшая чушь. Какой-топсих звонит ночью и говорит, что якобы видел твою машину. Ты веришь ему наслово, узнаешь, что по соседству в ту ночь совершено убийство, и решаешь, чтооно имеет к тебе какое-то отношение.

– Не ко мне, – терпеливо ответила я, продолжаяулыбаться, – а к событиям той ночи.

– Послушай, все давно в прошлом, Илья скоро вернется и…

– И? – усмехнулась я.

– Все будет хорошо, у тебя и у него, у вас, я имею ввиду. – Он отвернулся и стал смотреть в окно.

– Вряд ли. Думаю, я Илье не нужна. Иначе он не стал быхранить молчание все эти годы.

– Ты не права…

– Господи, тебе-то откуда знать? – удивилась я.

Севка закусил губу, такого за ним раньше не водилось.