Димка демонстративно повернулся к Смирнову и на последний вопрос ответил комбату.

– В организации Лимонова не состою. А отец у меня офицер. Такой же, как вы, сапёр, только теперь он на пенсии.

Смирнов уже не улыбался и заговорил серьёзно.

– Да, Кузнецов, шаржи у тебя едкие… С ними неприятностей не оберёшься. Давай, сделаем так: пока ты служишь в армии, про свои "рифмушки" забудь. А тетрадь…

– А тетрадь я отправлю в прокуратуру, – закончил за комбата не желавший идти на уступки Степаненко, – оставлять безнаказанно агитацию против власти нельзя!

Смирнов смерил заместителя взглядом. Доброго в этом взгляде было мало.

– Иди-ка, сержант, в коридор и подожди. Я тебя ещё вызову.

Как только Димка вышел, Степаненко перешёл в атаку.

– Не смотри на меня так, командир, я замять это дело не дам. Этот экстремист должен получить по заслугам.

Смирнов скорчил презрительную физиономию и вопреки установившемуся порядку тоже обратился к Степаненко на "ты".

– Да мне в принципе без разницы… Взысканием больше, взысканием меньше. А вот как быть с тобой?

– А при чём здесь я? Я раскопал это дело и доведу его до конца.

– Да при том… Тебя рассматривают на повышение. Я должен представить характеристику. И что мне писать? Что ты завалил в части идеологическую работу?

– Да при чём тут я?! – едва ли не закричал Степаненко. – Я выявил этот факт!

– Да при том, – невозмутимо гнул свое Смирнов, – почитай, что написано у тебя в обязанностях. За идеологическую работу, в том числе и за профилактику, отвечаешь как раз ты!..

До Степаненко с трудом начало доходить: если он этот случай раздует в "дело", крайним сделают не командира, а его самого.

– Так что же делать? – растерянно спросил он.

– Искать компромисс…Кузнецов паренёк умный. Думаю, поймет с первого раза. Поэтому шум поднимать пока рано.

– Да, да, – закивал Степаненко, – а тетрадь его надо сжечь!

– Вот и хорошо. На том и порешим, – Смирнов снова перешел на официальный язык. – Вы идите и работайте по своему плану, а я ещё раз с ним побеседую. Скажите, пусть зайдет.

Степаненко вышел, и почти сразу же зашел Димка. Смирнов грубовато оборвал его попытку отрапортовать.

– Ты сам-то, поэт хренов, понял, на что ты наступил?

– А что я такого сделал? – попытался храбриться сержант. – У нас, товарищ майор, вроде бы как свобода слова…

– Дурак ты еще, – оборвал его комбат. – Не было никогда в России свободы и, наверно, ещё долго не будет. У нас свободны делать, что вздумается, только те, у кого деньги. И вот еще что, парень ты разумный, поэтому выбрось из головы эти ублюдочные словечки "как бы", "вроде как", "типа того". Жить надо жизнью настоящей, а она не терпит неопределенности. В реальной жизни поступать всегда приходится конкретно.

Димка сник, но все же сделал попытку оправдаться.

– Товарищ майор, я ведь не занимался никакой агитацией. Я эти "рифмушки" написал еще в школе.

– Значит так, – отчеканил комбат, – пока служишь в моей части, все это из головы выбрось! У нас хватает серьезных дел и без этого. Иначе найдется доброхот, состряпает на тебя дело, и вместо дембеля попадешь в тюрьму.

– В тюрьму за шаржи?

– Не перебивай! У нас садят и не за такое. Тетрадь свою сегодня же отправь домой, а майору скажешь, что сжег. Все. И помни: я делаю это только из уважения к твоему отцу-офицеру. У меня самого двое таких оглоедов растет.

*

Комбат Смирнов сказал истину. Серьезных дел у саперов было с избытком. Они не вылезали из командировок, и заниматься сочинением "рифмушек" у Димки теперь не было ни сил, ни возможностей. Поубавилось у него и желания. Любому мало-мальски творческому человеку важно, чтобы хоть кто-то положительно оценивал его творчество. Димке его сочинения приносили одни неприятности. А раз не было удовлетворения, то в голову все чаще лезла мысль: все эти "детские забавы" пора кончать. Тем более, что в профессиональном плане он делал успехи.

Командир взвода старший лейтенант Марусев оценил старание паренька. Он все чаще стал доверять ему задания, которые ранее обычно исполнял флегматичный и инертный замкомвзвода Ландышев. А после случая, произошедшего в одном из небольших городков Дагестана, сержанта Кузнецова взводный по-настоящему зауважал.

В этом городе им пришлось разминировать сарай, подготовленный к взрыву. Его обнаружил местный житель, ветеран Великой Отечественной войны. Старый солдат не побоялся тех, кто подготовил этот "склад", и сообщил о "находке" в милицию.

Ветхий сарай находился на частной территории и внешней дощатой стеной выходил прямо на улицу, в этом же месте примыкавшую к главной площади. На площади обычно проводились митинги и праздничные торжества. В сарае были аккуратно уложены в единый заряд снаряды, мины, тротиловые шашки и несколько мешков с аммиачной селитрой. Подрыв заряда во время скопления людей мог вызвать большое количество жертв.

Учитывая важность задания, вместе с группой разминирования Марусева на место выехал сам командир бригады. Он вместе с главой города и представителем МЧС вошел в оперативную группу. Руководил операцией генерал ФСБ.

К приезду саперов район был оцеплен, а из ближайших домов выселены все жители. Группа с ходу приступила к работе.

Марусев оставил подчиненных за жилым домом и зашел в сарай один. Подождал, пока глаза привыкнут к освещению, и осмотрелся. На видном месте, поверх уложенных рядком снарядов, было пристроено самодельное взрывное устройство с радиотелефоном. От него шли два проводка к электродетонатору, заделанному в пластит.

Марусев аккуратно вынул электродетонатор и перерезал оба провода. После этого снял взрывное устройство и вышел к группе.

– Все, бойцы. Жало я вынул. Приступаем к погрузке. Наше дело загрузить груз в автомобили. Уничтожать его будут саперы МЧС за городом. Берем по одному снаряду, переносим и аккуратно укладываем в кузов на песочек. Работаем рассредоточено, согласно прежней схеме. Первый в сарае, последний у машины.

После краткого инструктажа три сапера и Марусев вошли в сарай.

– Сначала осмотритесь! – скомандовал взводный. – Напоминаю, брать только по одному боеприпасу. Ходить медленно, не паниковать и не запинаться. Понятно?

– Понятно, товарищ старший лейтенант, не в первый раз, – ответил за всех любивший похорохориться ефрейтор Вася Шутов.

Он первым подошел к заряду.

– Ох, сколько они всего натащили! Даже противотанковую мину где-то откопали… С нее и начнем!..

– Стой! Не трогай мину! – вдруг громко закричал Димка.

Все, включая Марусева, удивленно посмотрели на сержанта. Раньше тот никогда так не паниковал.

– Ты что, Кузнец, так перепугался? – нарочито хихикнул Шутов, – Она же беззубая… без взрывателя.

Вместо ответа Димка подошел к мине и присел возле нее на корточки.

– Товарищ старший лейтенант, – подозвал он