— Хорошо, — согласилась Оля. — А почему он один?

— Так получилось. Супружеской пары в тот момент не было. Ателье раньше принадлежало еврею. Мы ему незаметно помогли уехать в Штаты, и никого, кроме Густава, в этот момент не оказалось, — терпеливо пояснил Дмитрий Трофимович.

Оля покивала.

— С этого момента ты — Моника Шеринг. Твоя легенда. Жила и воспитывалась у тети с дядей в Швейцарии. Помогала им по хозяйству. У тебя будут настоящие документы оттуда. Ты немка. Дед был врачом, дядя — хозяин гостиницы в горах. Да. Еще. Густав — инвалид, страдает полиомиелитом, — отрывисто говорил Дмитрий Трофимович. — Что еще?

— Я не могу его бросить. В брак вступить не спешу, помолвку не разрываю. Дядя души не чает в Густаве. Правильно? — начала фантазировать Оля.

— Да. Хорошо. — Дмитрий Трофимович задумался. — У тебя сутки на сборы. Задавай вопросы. Продумывай детали.

— Дядя и тетя существуют на самом деле? — уточнила Оля.

— Да. Дадим фотографии. Им покажут твою. Но это на крайний случай. Теперь о Густаве. Ему непросто жить одному. Мы это все понимаем. Не обещай ему много. Но приободри. Если поймешь, что он совсем плох, будем что-то делать.

— Говорить надо только на немецком. Даже наедине. Запомни, если он сорвется, у нас будут проблемы, — продолжал Дмитрий Трофимович.

— Он вас знает?

— Нет. Что ты. Мы — дипломаты. С ним общаются другие люди, и не просто редко, а очень редко. Последний год за ним просто наблюдали.

— А если так. Он подавлен, потому что хотел бы служить рейху, — предложила Оля.

— Хорошо, — поддакнул Дмитрий Трофимович. — Что еще?

— В детстве мечтал быть офицером. Где он рос?

— В Германии. Ездил с родителями к вам в гостиницу. Она типа санатория для больных туберкулезом. Мы еще поговорим об этом. Твоя семья — этнические немцы. И ты такая верная немецкому духу девушка. Как-то так, — подытожил Дмитрий Трофимович. — А теперь отдыхаем. Завтра у нас трудный день.

— Может, надо написать ему письмо или открытку? — предложила Оля. — Я же не могу свалиться как снег на голову.

— Согласен. Но лучше телеграмму. Я сам пошлю, но от твоего имени. Нет, лучше ты, Ангелина. Дойдет в день твоего приезда.

— Он не встретит меня на вокзале? — Оля не представляла, как пойдет к «жениху» одна.

— Он не сможет. Ложись спать. — Ангелина Васильевна улыбнулась и ушла в спальню.

Ворочаясь на жестком диване, Оля задавала себе бесконечные вопросы. Утром, нацепив косу, она с Ангелиной Васильевной пошла в магазин.

— Видишь, вон то здание почти напротив, окна на последнем этаже? Голову не поднимай. Оттуда за нами наблюдают день и ночь. Так что иди и чуть-чуть прихрамывай. А в магазине молчи. Кто-нибудь за нами обязательно пойдет.

— Я поняла, — прошептала Оля.

— Денег нам с тобой выделили немного, а одеться надо. Начнем с белья.

И понеслось: темное платье с воротничком, юбка, блузка, кофточка, еще одна теплая и легкое то ли пальто, то ли плащ. Трусы, бюстгальтер, ночную рубашку, халатик, чулки тоже пришлось купить.

— Теперь туфли, тапочки. Сумку я тебе свою отдам. А то ты вся в новом получаешься. За дорогу, конечно, изомнешься.

В подарок «жениху» из закромов достали папиросы, кофе и шоколад.

— У меня есть два колокольчика. Подаришь детям или оставишь Густаву.

Днем снова обсуждали поездку.

— Так, Моника. Ты теперь только Моника. Привыкай. Не говори лишнего. Восторгайся закатом, детьми…

— А где я буду жить? — перебила Ангелину Васильевну Оля. — У жениха как-то неудобно.

— Да… Правда. Пусть он снимет для тебя комнату у фрау, которая убирается у него. Больше двух марок за ночь не соглашайся. Немцы очень чутко к этому относятся.

— Сколько я пробуду у Густава?

— Недели две максимум. Скорее всего, дней десять. Теперь обсудим выход.

Дмитрий Трофимович сделал паузу.

— Сегодня среда. Завтра четверг. Рассчитай, сколько времени тебе понадобится на поездку. Ты должна быть в Берне с двенадцати до тринадцати часов через воскресенье. Возможно, тебе лучше приехать в субботу. О гостинице скажу позже. Ты должна сесть на третью скамейку от магазина с часами в витрине, — Дмитрий Трофимович ткнул пальцем в карту. — И ты будешь читать вот этот журнал. К тебе подойдет мужчина и спросит: «Фрейлейн не знает, который час?» Ответ: «Мои часы спешат». После этого он назовет тебя по имени и передаст привет от тети. Поняла?

— Да. А если он не придет? — уточнила Оля, помня наставления Олега Михайловича.

— Вернешься в гостиницу. И снова придешь уже во вторник в то же время с тем же журналом. Пароль тот же.

— Хорошо. А если и во вторник никто не придет? Я могу позвонить вам, например?

— Ни в коем случае! Мы расстанемся с тобой навсегда завтра утром. Кстати, отдай свой паспорт.

— Ангелина Васильевна! Пожалуйста, — очень жалобно проговорила Оля. — Поймите меня. Если никто не придет, что мне делать?

Супруги переглянулись.

— Девочка права. Давай думать, — сказала Ангелина. — Моника, свари нам кофе, пожалуйста.

Дмитрий Трофимович оделся и ушел, а Ангелина Васильевна усадила Олю на диван рядом с собой.

— Ты уже была с мужчиной? — спросила она, как только за мужем захлопнулась дверь. — Нет? Я так и думала. Не форсируй событий с Густавом. Если поймешь, что ЭТОГО не избежать, я положила тебе в пудреницу сама понимаешь что.

— Я не умею, — густо покраснев, сказала Оля, не добавляя, что именно.

— Не волнуйся. Это умеют все мужчины. Постарайся, конечно, обойтись двумя-тремя поцелуями в щеку. Теперь о запасном варианте. Никто не пришел и во вторник. Маловероятно, но допустим. В гостинице не живи дольше трех дней. Перебирайся в Женеву. Там найдешь маленький магазинчик ковров. Мы покажем тебе на карте, где именно. Спроси хозяина. Скажешь ему: «Мы с мамой заказали ковер для спальни. Нет ли у вас такого же еще. Мне хочется взглянуть на цвет». И положи записку с названием своего отеля. Хозяин должен ответить: «Ковер еще не привезли. Но у нас есть почти такой же. Я вам позвоню». Все. Ты уходишь в гостиницу. Обедаешь в отеле. На тебя выйдут. Поняла? Повтори.

Оля повторила.

— Хорошо. Только помни, что это крайний случай. И никому про это не рассказывай. Дмитрий Трофимович, вообще, считает, что я зря тебе дала этот выход.

— А как меня отправят обратно? — мысль у Оли работала только в направлении «домой».

— Этого я не знаю. Я бы с радостью отвезла тебя обратно сама, но это невозможно. Ты лучше спроси, как доберешься до Густава?

— На поезде, — простодушно ответила Оля, чье сердце выпрыгивало из груди после этого вопроса.

— Не