Слушая этот разговор, Ник нахмурился. Старик забирает дочь, только что отработавшую десятичасовой рабочий день, но думает лишь об обожаемом сыне.

Ник закрыл глаза, убеждая себя, что это не его дело, проблемы Мегги его не касаются.

Именно так все началось в прошлый раз. Она всегда была рядом, готовая поддержать его, но однажды он узнал, какой несчастной и одинокой Мегги чувствует себя в собственной семье, и забрал ее в свою.

Но он не может поступить так вновь. И не собирается этого делать!

Даже после того, как старый грузовик Чарли отъехал от стоянки, увозя Мегги прочь, Ник не мог думать ни о чем другом. Несмотря на бурное отрицание разума, внутренняя потребность защищать ее никуда не делась. Он должен был работать, но воспоминания о грустной Мегги, плачущей в одиночестве Мегги, ждущей его Мегги разрывали ему сердце.

Это просто смешно! Она, черт побери, разбила ему сердце, так почему его волнует, одиноко ли ей сейчас?

С трудом заставив себя подняться с кровати, Ник отправился под холодный душ, обзывая себя последним идиотом, который не может заснуть из-за женщины, которой плевать на него.

Он должен успокоиться и начать работать. Чем раньше будет подписан контракт, тем быстрее он сможет улететь в Нью-Йорк, где в объятиях прекрасных моделей он забудет о Мегги.

Открыв дверь в приемную, он увидел, что Мегги уже сидит за столом и улыбается ему.

— Доброе утро!

— Доброе утро.

— Я приехала на час раньше и доделала все, что мы вчера не успели, так что сегодня можем начать работать над новой частью договора.

— Хорошо, — кивнул он без особого энтузиазма. Ник понимал, что должен быть с ней помягче. Призвав всю свою силу воли и воспоминания о лучших ночных клубах Нью-Йорка, он широко улыбнулся: — Ты молодец. У нас сегодня масса дел, так что давай начнем.

Мегги взяла со стола блокнот и ручку и последовала за ним в его кабинет. Сегодня Ник казался более расслабленным. Может, вчерашняя честность разрушила барьер между ними и они наконец смогут работать, не ощущая неловкости.

Как и вчера, они сели за стол для переговоров. Ник молча пододвинул к себе очередную стопку папок и углубился в чтение. Прошла пара минут, Ник читал, а Мегги от нечего делать рассматривала развешанные по стенам дипломы.

— Ух ты, у тебя есть кандидатская степень!

— Почему это тебя так удивляет? — спросил Ник, оторвавшись от бумаг.

— Потому что ты начал свое дело в восемнадцать.

— Да, а еще заочно окончил университет. Ты должен быть достаточно образован, если хочешь, чтобы твоя компания процветала.

— Конечно, иначе ты бы потратил деньги из своего пятимиллионного трастового фонда зря, — кивнула Мегги.

Ник замер и пристально вгляделся в ее лицо.

— Прости? — Он никогда никому не говорил о предложении отца, значит, она подслушала их разговор с адвокатом.

Мегги поняла, что сболтнула лишнее. Ну, это не имеет значения, ведь прошло уже пятнадцать лет. Не страшно, если она скажет, что знает, откуда он взял деньги, чтобы начать свое дело.

— Твой трастовый фонд. Я слышала, как адвокат говорил тебе о нем в тот день, когда я потеряла ребенка.

Ник медленно отложил бумаги и в упор уставился на нее. Он ничего не говорил, но выражение его лица заставило Мегги продолжить:

— Я слышала, как ты отказался от него, и подумала — это неправильно и ты не должен отказываться от такого щедрого предложения из-за меня.

Его взгляд стал пронизывающе холодным.

— Хочешь сказать, ты ушла из-за того, что адвокат сказал, что я смогу получить деньги, только если разведусь с тобой?

— Иначе ты не взял бы их, — прошептала она, опустив глаза.

— Я не хотел брать эти деньги! — закричал он, на мгновение утратив контроль над собой. На лице Ника отразился страх, когда он понял, что же на самом деле произошло в тот роковой день.

Мегги покачала головой. Возможно, он не хотел их, но ему и его матери, постоянно жившим впроголодь, они были жизненно необходимы.

— О Ник, перестань. Вы с мамой всю жизнь едва сводили концы с концами. Как бы я смогла жить дальше, зная, что ты из-за меня отказался от пяти миллионов долларов, которые смогли полностью изменить вашу жизнь. Я бы возненавидела себя!

Ник тихо, горько рассмеялся:

— Ты не смогла бы жить, если бы я не получил этих денег? Что ж, тебе все-таки придется как-то жить с этим, ведь я их не взял.

— Как?!

— Я не взял эти проклятые деньги. Они мне были не нужны! Я хотел доказать своему отцу, что справлюсь без него, и я это сделал.

Мегги смотрела на него в безмолвном шоке, не желая верить его словам.

— Ты, правда, отказался от денег?

— Да. — Он покачал головой, словно не мог поверить в то, что она сделала, затем молча поднялся и вышел.

Мегги слышала, как хлопнула дверь, когда он выходил из офиса, а потом рев мотора его «порше».

Слишком много эмоций сейчас смешалось в ее душе.

Она пожертвовала их любовью ради того, чтобы он и его мать получили эти деньги и смогли жить полной жизнью...

А он их не взял.

Ник был на полпути к дому, когда зазвонил телефон. Дрожа от ярости, он хотел проигнорировать звонок, но вовремя заметил высветившийся на экране номер матери.

— Алло. Привет, мам, что случилось?

— В моем офисе засорился туалет!

— Вызови слесаря...

— Я уже позвонила одному, но он сможет приехать только завтра утром. За это время вода доберется до моего дубового паркета и погубит его!

Удивительно, как женщина, которая с его небольшой финансовой поддержкой превратилась в настоящую бизнес-леди, могла так мало разбираться в бытовых вопросах. Обычно он едва сдерживал улыбку, наблюдая за ней, но сейчас ему было не до смеха. Но его мать в этом не виновата.

— Хорошо, успокойся, я сейчас приеду.

Он резко развернул машину и направился в сторону детского сада, повторяя про себя, что признание Мегги ничего не меняет. Да, он был слишком зол, чтобы оставаться в офисе, и сейчас больше всего надеялся, что Мегги уже пишет заявление об увольнении по собственному желанию. Но почему же ему так плохо? Она ведь бросила его много лет назад, и сейчас он уже не тот наивный мальчишка, каким был раньше.

Но рациональное мышление не спасало от тупой боли в груди. И когда он позволил своему разуму на цыпочках прокрасться на запретную территорию, ранее огороженную воображаемой колючей проволокой, он понял, почему ему так плохо. Ее признание заставило его задуматься о том, что, возможно, Мегги все-таки любила его и ушла, потому что любила.