На звонок никто не отвечал, но ведь инвалид может и неуслышать! Впрочем, даже если и услышит, то, вероятней всего, не подойдет кдвери! Наверное, следует идти в милицию и требовать, чтобы они взломали этот«сейф».

Внезапно створка двери абсолютно беззвучно приотворилась ипотом, слегка лязгнув, закрылась. Обрадовавшись, я нажала на ручку, вошла впросторный холл и крикнула:

– Эй, здравствуйте, меня прислала Полина, где вы,отзовитесь!

Но в квартире стояла тишина. Я всунула голову в большуюкомнату, очевидно, служащую гостиной. Когда-то она была шикарно обставлена, носейчас являла собой жалкое зрелище. Велюровый диван и кресла цвета опавшейлиствы протерлись почти до дыр; с отличной «стенки», явно импортногопроизводства, местами отлетел шпон, дорогой чистошерстяной ковер вытоптан,парчовые шторы потускнели. К тому же когда-то на стенах комнаты висели картины,о чем свидетельствовали многочисленные прямоугольники невыгоревшей краски.Следующая комната оказалась спальней. Хозяйка, очевидно, торопилась, потому чтооставила неубранной постель с не очень свежим бельем, разбросала в беспорядкеодежду и кое-какую косметику. Третье помещение явно принадлежало больной. В немстоял тяжелый дух – смесь запахов всевозможных лекарств. На тумбочке теснилисьпузырьки, коробочки и бутылки. Широкая кровать была оборудована всемнеобходимым. В специальной железной подставке я увидела бутылку с минеральнойводой и стакан, тут же лежали бананы. На столике, по другую сторону ложа,высился широкогорлый термос и стояла печь СВЧ, на расстоянии вытянутой рукинаходился небольшой холодильничек на подставке, установленный так, чтобыбольная могла его без проблем открыть. В комнате имелся телевизор ирадиотелефон. Кто-то постарался предусмотреть все желания инвалида. Но самойбольной в комнате не было.

Недоумевая, я заглянула в кухню, ванную, туалет и дажепроверила огромную лоджию. Может, каким-то образом сестра узнала о смертиПолины, позвонила знакомым или родственникам и те приехали и забрали девушку? Апочему не закрыли дверь? Должно быть, поторопились.

Я пошла в холл и внимательно оглядела дверь. Замок неслишком сложный, «сейфовый», такой не захлопывается, а запирается. Скорей всегоу приехавших просто не было ключей. Но не успела я додумать мысль до конца, каквзгляд уперся в связку с красивым красным брелочком в виде очаровательногомедвежонка, висящую на крючке.

Аккуратно отцепив колечко, я сунула один из ключей, самыйдлинный, в плоскую скважину и повернула его. Раздался тихий щелчок, и из дверивылезли три железных штырька. Ключ подходил идеально.

Не понимая, как поступить, я вновь побрела в комнату больнойи уставилась на скомканное белье. Из-за того, что всю жизнь мы с Томочкойпрожили в крохотной «двушке», спальня у нас была общая и кровати мы всегдатщательно застилали. Здесь же люди увезли человека и оставили жуткийбеспорядок. Хотя, наверное, в этом нет ничего страшного. Олегу, например,никогда раньше не приходило в голову собирать диван…

Резкий металлический звук заставил меня вздрогнуть. Телефон!Не успев сообразить, что делаю, я схватила трубку.

– Алло!

– Мадам Леонова? – просипел явно измененныймужской голос.

– Я.

– Небось гадаешь, куда любимая сестричка подевалась?

– Где она?

Невидимый собеседник хрипло рассмеялся.

– Пока в хорошем месте. Будешь себя правильно вести,получишь дорогую Настю в полном порядке, а ежели заартачишься, каюк твоейдевке. Ну да ей много не надо, убивать, мараться никто не станет. Брошу одну,она и сама от голода сдохнет или в говне своем утонет. Поняла, лапа?

– Да. Чего вы от меня хотите, денег?

– Не прикидывайся идиоткой, верни, что взяла, и забудемэту неприятную историю.

– А что я взяла?

Незнакомец помолчал, потом сказал:

– Вижу, ты не собираешься хорошо себя вести, ну,слушай.

В трубке раздались рыдания.

– Поленька, отдай им кассету, умоляю, Полюшка, они меняхотят одну тут бросить, здесь крысы, Поленька, родная…

– Слыхала? – спросил мужик. – Крысыдействительно есть. То-то им радость будет девку твою грызть! С ног начнут, ауж потом до головы доберутся, долго умирать будет, помучается… Ну так как,голубка?

– Хорошо, хорошо, – быстро согласилась я, –обязательно верну, только вот какое дело: кассетку-то я потеряла. Носила ссобой в сумке, а ее украли…

Мужчина захохотал:

– Дорогуша, слушай внимательно, сроку тебе дозавтрашнего утра. Ровно в одиннадцать стой у магазина «Седьмой континент» возлеметро «Смоленская». Кассету держи в руке.

– Сама не приду, – быстро ответила я, –пришлю подругу.

– Никаких посторонних баб, – отрезал мужик, –лично явишься, усекла? Подойдет к тебе девка и скажет: «Простите, как пройти кКиевскому вокзалу?» Ей и отдашь. И имей в виду, стукнешь в легавку, мало вам ссестренкой не покажется.

– А Настя?

– Сначала кассету поглядим и, если не обманешь, черезчас на то же место сестру доставим. Поняла?

– Но…

В трубке раздался противный писк, собеседник отсоединился. Ярухнула на стул. Час от часу не легче! Что за кассета? Кажется, в гостиной уних стоит видик.

Аппарат и действительно стоял возле довольно большоготелевизора, здесь же лежало штук десять кассет. Я принялась засовывать ихвнутрь магнитофона, но ничего интересного не нашла – самые банальные детективы,комедии и вестерны.

Закрыв входную дверь, я начала методично обыскиватьквартиру. Ну куда одинокая молодая женщина может спрятать такую вещь? Впостельное белье? В крупу? На антресоль? Через два часа я, потная и грязная отлазанья по потайным местам, села на кухне. Полное поражение, никаких кассет.Все остальное в этом доме не прятали. В шкафу преспокойненько стояла коробкаиз-под датского печенья, и в ней нашлась тысяча рублей деревянными и тристадолларов. Пара не слишком дорогих колечек лежала рядом в палехской шкатулке.Очевидно, больше ничего ценного у сестер не было.