– Имей в виду, – абсолютно равнодушно вещал мойсобеседник, – если опять в ментовку обратишься, конец девке придет! Дасразу убивать не стану, начну по частям присылать: сначала пальцы, потом уши,затем ноги, руки, голову. Недели за две целиком соберешь для похорон! Дошло?

Не в силах сказать ни слова, я, совершенно забыв, чтомерзавец меня не видит, закивала в ответ.

– Ага, – констатировал тот, – дошло!

– Послушай, – наконец собралась я смыслями, – но такую сумму за один день не набрать!

– Сроку десять дней, – рявкнул мужик, –больше болтать с тобой не стану. Одиннадцатого числа, ровно в девять утра,позвоню и скажу, куда тащить баксы. Не принесешь, пеняй на себя.

Не успела я выдавить хоть слово, как похитительотсоединился.

Во внезапно наступившей тишине четко стало слышно, какстучат часы в какой-то из комнат. Тик-так, тик-так, тик-так…

Как все дети алкоголиков, я почти с младенчества былапредоставлена самой себе. Никого не интересовало, что я ем и где провожу время.Беспризорного ребенка может обидеть каждый, и к шести годам я научилась ловкодраться, ругаться матом и никогда не давала себя в обиду. Когда мне исполнилосьсемь лет, папеньку посадили за кражу и моим воспитанием занялась мачеха Раиса,она тоже пила, но не каждый день, а запоями, поэтому жить с ней оказалосьнамного легче. Следовало только соблюдать несколько простых правил: не споритьс бабой, не мешать ей спать и, как только она, покачиваясь, входит в дом,моментально убегать на улицу. Впрочем, Раиса относилась к падчерице хорошо итрезвая никогда не обижала. Я искренне благодарна ей за все.

Неизвестно, что выросло бы из маленькой девочки, усвоившей сдетства звериные повадки, но в первом классе меня посадили за одну парту сТамарой Поповой, дочерью вполне благополучных и более чем обеспеченныхродителей. Мы мгновенно подружились, и я стала постоянной гостьей в их огромнойшикарной квартире. Отец и мать Томочки стали для меня вторыми, а вернее,первыми, настоящими родителями. Много сил положили они на то, чтобы научитьподругу дочери самым элементарным вещам: есть при помощи ножа и вилки, чиститьзубы, разговаривать нормальным русским языком без постоянного употреблениянецензурного словечка «бля». Дядя Витя и тетя Аня не побоялись, что маленькаябеспризорница дурно повлияет на их Тому. Это они сделали меня такой, какова яесть, и, естественно, после смерти Раисы и трагической гибели родителей подругимы поселились с Томусей вместе, а я бросила институт, чтобы зарабатывать нахлеб насущный.

Сейчас, глядя на меня, трудно представить, каким волчонком ябыла в раннем детстве, и, честно говоря, та наглая, злобная девочка давно ненапоминает о себе. Но иногда в минуту опасности во мне вновь просыпаетсяпрежняя Вилка. Та, которая отбилась от стаи напавших на нее бродячих собак,решивших отнять у ребенка бутерброд с колбасой. Вместо того чтобы кинутьсябежать, рыдая от ужаса, я стала швырять в стаю все, что попадалось под руку:камни, палки, куски грязи и орать диким голосом: «Пошли на… сволочи, гниды!» Неожидавшие такого поведения собаки разбежались, а я преспокойно доела свойбутерброд. Потом произошел еще более страшный случай.

Возле нашей хрущобы как раз возводили новую пятиэтажку.Нечего и говорить о том, как стройка манила к себе всех ребят из окрестныхдворов. Несмотря на строгий запрет, дети пролезали через забор и играли внедостроенном здании. Естественно, я от них не отставала и однажды провалиласьв гигантскую яму, узкую и глубокую, невесть зачем вырытую в подвальномпомещении. Могла ли я самостоятельно выбраться из этого «пенала» с гладкимистенами? Сначала я кричала так, что сорвала голос, но время подбиралось к десятивечера, другие дети давным-давно поужинали и преспокойно глядели телевизор.Искать меня никто не собирался, папенька валялся пьяным, а Раиса еще невернулась с работы. Она пристроилась печь батоны на хлебозавод и угодила вночную смену. К тому же была пятница, и до понедельника в подвал никто непридет. Поняв, что помощи ждать неоткуда, я перестала визжать, призадумалась,потом вытащила из кармана платьица красный пластмассовый совочек и приняласьпроковыривать в земляных стенах ступеньки. Пару раз я скатывалась вниз, ужепочти добравшись до самого «выхода», но в конце концов около пяти утра,грязная, с обломанными ногтями и размазанной по лицу глиной, выбралась наружу.Дома папенька, естественно, надавал мне тумаков за испорченное платье и велелидти искать потерянные сандалии. Я сбросила обувь в яме, потому что босыминогами было сподручнее цепляться за «ступеньки». Когда это случилось, я еще неходила в школу, мне только-только исполнилось шесть лет.

Вот и сейчас у меня в душе окрепла мрачная решимость. Рукиневольно сжались в кулаки, к щекам прилила кровь. Ну погоди, мерзавец. Ей-богу,ты не знал, с кем связался! Да если нужно, пройду сквозь бетонную стену, нодобьюсь своего. В милицию теперь, естественно, обращаться не стану. Жизньдевочки Насти зависит только от меня, и нельзя исключить, что за мной идетслежка! Значит, я имею в запасе десять дней и должна в течение этого срокаотыскать заказчика этого похищения, потому что рядовой исполнитель мне ни кчему: ему просто заплатили за работу деньги. Нет, нужен тот, кто задумал всюэту дикую историю; та сволочь, которая не пожалела бедного ребенка-инвалида иобрекла его на еще большие страдания, чем те, которые уготовил девочке господь.Мне нужен негодяй, убивший Полину…

Хотя… Я села в потертое кресло и принялась нервно ковырятьобивку. Что-то не получается. Похититель был абсолютно уверен, чторазговаривает с Полиной… Он явно не знал, что девушка погибла во взорванноймашине… И потом, молдаванка, что забирала кассету, девица в красной куртке… Онани на секунду не усомнилась, подошла и выхватила пакетик… Значит, ей непоказали фотографию Леоновой, а просто объяснили: «Баба около тридцати,худощавого телосложения, с короткой стрижкой…» Получается, что эти преступленияпросто не связаны друг с другом, следовательно, негодяев-заказчиков, какминимум, двое! Один нанял киллера, чтобы уничтожить Полину, а другой замыслилкиднепинг… И где их искать? Да среди клиентов агентства «М. и К°». Интересно,кто из них возжелал нечто такое, чего потом сам дико испугался и решил убратьагента? Кого оперировали болтавшие на кулинарные темы врачи, и почему записьэтой операции представляет для кого-то такой интерес… Ясно одно, нити ведут кМефистофелю. Кстати, кто такой Леон? И зачем Полине понадобилось идти наПетровку? Что она узнала? Обладание какой информацией стоило ей жизни? Кстати,и Настя успела прошептать, что автор «постановки» – клиент Полины!

Я поглядела на часы: семь ровно. Успею доехать до милейшейМарии Ивановны и задать сладкоголосой бабусе парочку вопросов.