— Да — кивнул я.

— В голове вообще нет ни символов, ни ключей, ни формул?

— Вообще ничего, Галина Афанасьевна.

— Хм… интересно. Усталость чувствуешь?

— Нет.

— Попробуй второй таз.

Я только хотел было вернуть уже поднятую воду в пустую тару, чтобы взять за следующую, но услышал…

— Нет, нет. То, что в воздухе, оставь там. Поднимай еще.

Пришлось закрыть глаза чтобы сконцентрироваться. Я отчетливо чувствовал Воду везде в этом доме, но никак не мог послать ей сигнал. Вернее… я пытался, но она меня не слушалась, словно это была другая вода… не моя.

— Не могу — сдался я, аккуратно возвращая воду в правый таз, стараясь не пролить ни капли.

— Я так и думала. — тоном преподавателя произнесла она. — Это называется «синдром разветвлённого внимания». Частая проблема у одаренных.

— Вы знаете, что надо делать?

— Дубравин! — наигранно возмутилась Троицкая — Я все-таки преподаватель духовных практик. Конечно, я знаю, что надо делать.

— Простите если обидел. Галина Афанасьевна.

— Ничего страшного. Садись. Я сейчас налью нам чая. Совместим приятное с полезным.

Чай был вкусным, совсем не такой какой мне доводилось пить даже в столовой Академии. Насыщенный, ароматный… вкусный в общем. Варенье из жимолости стало для меня приятным открытием. До этого момента мне не доводилось есть эту ягоду.

— А теперь слушай. — начала она после того, как мы выпили по паре чашек чая. — С Аквамантами твоего уровня мне работать не приходилось, но проблема «разветвленного внимания» довольно распространена. Кому-то суждено преодолеть ее, а кому-то нет, но последних меньшинство. Тебе как адепту воды должно быть проще всего. Всегда воспринимай Воду как что-то цельное. Не дели ее в своей голове на разные емкости. Вы уже проходили Ассоциативные Механики?

— Да.

— Тем более. Для начала не побрезгуй использовать ассоциативные привязки. Ты поднял воду, даже не шелохнувшись. Но чтобы тебе было проще, сразу привяжи емкости с водой к движению пальцев. Поднял палец — воспарила вода из первого таза. Поднял второй палец — воспарила вода из другого. Соединил жидкость и пальцы уже не нужны, у тебя цельный поток, с которым можно легко работать.

— Так пальцев просто не хватит.

— Не умничай, Дубравин. Это на первых порах. С уровнем развития дара, ассоциации вообще перестанут быть нужны. Тем более тебе… Акваманту со слиянием стихии уровня Архивариуса.

Глава 7

— Архивариус?! — восторженно спросил я. — Это же предпоследний уровень?!

— Так и есть — кивнула она. — Предпоследний. Скажи мне, ты чувствуешь воду как живую? Она отвечает тебе?

— Ну… не то, чтобы отвечает, но я чувствую ее настроение что ли… Правда, только больших водоемов. Енисей, к примеру, сейчас сонный.

— Ты можешь его разбудить?

— А зачем? — мне показалось что она задала несколько кощунственный вопрос. Я даже непроизвольно напрягся.

— Испугался — улыбнулась она. — Вот еще одно подтверждение высочайшего восприятия. Когда ты берешь в расчет «пожелания» родной стихии, и не готов бездумно использовать ее при всяком удобном поводе.

— Но такое работает только в случае больших водоемов. Вода в стакане не подает никаких признаков разумности.

— Вот в этом нам и предстоит разобраться. Я не стихийник, поэтому не могу тебе точно сказать почему так, хотя кое-какие соображения имеются. У нас — тех, кто не завязан на стихии, все немножко по-другому. Мы — это просто чистая сила. В какой-то момент мы упираемся в предел собственных возможностей. Для вас, же — стихийников, предел возможностей до конца неясен.

— Поэтому все Архимагистры стихийники?

— Не все. Но суть ты уловил. И еще — в твоих же интересах молчать о своем уровне восприятия и возможностях. Делай вид что у тебя все как у всех.

— Понял, Галина Афанасьевна. Спасибо за предупреждение.

Только спустя месяц, посещая дважды в неделю дом Троицкой, я преодолел барьер в голове, который мешал мне воспринимать воду в разных емкостях как что-то цельное. Но это относилось только к чистой воде с разной, но незначительной степенью примесей. Перекачать апельсиновый сок за завтраком из чужого стакана в свой, я до сих пор не мог.

— Отбрось стереотипы. — поучала на очередном внеурочном занятии Галина Афанасьевна — Воспринимай воду не как исключительно воду, но как жидкость в целом. Ты подсознательно ищешь чистую воду, вот поэтому только ей и можешь управлять. Апельсиновый сок, кислоты, даже нефть — это все жидкости. Попробуй управлять агрегатным состоянием, а не только водой.

Жидкости мне не давались. Извлекать воду из апельсинового сока я научился за месяц до каникул. Причем до такого состояния, что на дне стакана оставался абсолютно сухой порошок оранжевого цвета. С чаем, с кофе, и другими продуктами получалось точно так же. Мне ничего не стоило за секунду иссушить в сухарь кусочек хлеба, тому кто за обедом косо смотрел в мою сторону. Или расплескать суп.

— Аппарат для сублимации — шутила Троицкая, когда я рассказывал ей про такие случаи. Мне осенью нужно будет урожай яблочек засушить на зиму. Поможешь мне?

Между прочим, с уровнем восприятия я даже стал чувствовать любое проявление дара. И скажу я вам — его не стеснялись применять везде, где только возможно. Даже во время обеда, столовая буквально гудела от использованных заклинаний. Студенты изгалялись кто как только мог. В основном использовали дар в бытовых случаях — придвинуть телекинезом стул, разогреть чай стихией огня и так далее.

Шутки с использованием дара, конечно же тоже имели место быть и однажды целью розыгрыша стал я. Уж не знаю какой умник придумал этот розыгрыш, но обливать будущего Акваманта водой, не самая здравая идея. Совершив небрежный жест — словно смахиваю пылинку со своей груди, я за мгновение осушил одежду, тут же мысленно направив извлеченную влагу прямо в лица злорадно хохочущих однокурсников.

Резерв своих магических способностей я определил давно, сходив к реке. В тот день Енисей-батюшка немножко проучил меня за дерзкую попытку объять необъятное. Я мысленно охватил весь речной простор, который видел и попытался сковать его свой волей. В тот же миг ноги подкосились, а разум заволокло пеленой. Я не устоял и обессилевший свалился в нескольких метрах от берега. Пришлось ползти, и сунув руку во все еще холодную воду, молить у реки прощения. Енисей сжалился и сила хоть медленно, но возвращалась.

После этого случая я не осмеливался жадничать и работал только с небольшими потоками воды. Я отчетливо чувствовал, что Енисей просыпается и не мое вмешательство было тому виной, но весна. Лед сковывающий берег широкого русла уже расходился трещинами