уставшая и довольная. Счастливая. Она была такая счастливая в этом своем сне, что он не стал будить. Полюбовался и вышел. Долго ли взять собранный рюкзак, вывести из сарая попыхивающую парко́м сонную лошадь, прощально скрипнуть калиткой, шепотом попросить дом беречь, а туман заглушить звуки шагов и отправиться туда, откуда бежал?

Ирья Богор стояла в шаге от воротных столбов. На плечах меховой жилетки ирьи лежал иней, у столбов немного светились резные глаза, а крылья резных фигурок, похожих на краштийские крести были будто обведены по контуру такой же светящейся каймой.

– Бросаешь? – спросила она, помолчала и сама же ответила. – Бросаешь.

– Как его звали? Того, кто обидел тебя?

– Не все ли равно, если ты поступаешь так же?

– Не все равно. Из-за обиды ты оставила за порогом тех, кто нуждался в тепле. Прощай, ирья.

Она промолчала, а Хаэльвиен направился прочь. Не оглядывался. Тень от призрачной башни, явившейся ему в миг рождения Виендариена, указывала на тонущую в тумане долину. На земли Фалмари, а не в сторону провинции Нар-Кемен.

Пусть так. Он обречен следовать предназначению с того момента, как ступил в этот мир.

Когда стало светлее, Хаэльвиен сел верхом.

– Я помню, что обещал, свет мой, – повторял он в такт ударам копыт. – Я помню, что обещал… Я помню… Я…

Избранный всеми будущий глава танэ Фалмари возвращался домой после путешествия к Плачущему камню, чтобы дать верный ответ Совету старейшин. На груди, на длинной узкой ленте пряталась под рубашкой подвеска в виде фонарика с двумя тепло тлеющими искрами-памятками.

_____________________

* Полный текст “Колыбельной флейты”

Тихо, тихо меж теней.Вслед за флейтою моейМягкой лапкой по камнямТы беги скорее к нам…Тихо, тихо не шуми,Дверь неслышно отвориИ смелей ступай, дружокТеплой ножкой за порог.На тропинке ни души.Поспешите, малыши,За манящим огоньком.Вы найдете новый дом.Солнце сядет, сгинет день,У порога встретит тень.Чей-то шорох, чей-то взглядПозовет в туманный сад.Там закатом пуховым,Синим сумраком ночнымТихо, тихо, мягко тьмаУбаюкает тебя.Спи-усни, приснится сон,Позовет за флейтой он.Огоньками по тропеПриведет тебя ко мне.(Стихи автора)

** Айшнаар –буквальномаленькая ящерка (отайше– маленький;наари– огонек, ящерка-огневка).

Междуглавие 1

– Встречи у воротных столбов не было, – уверенно заявил Питиво. – Вы все выдумали, дорогая Терин. Он просто ушел, как и хотел. Тихо, не оглядываясь, чтобы не остаться, и все не испортить.

– Почему испортить?

– Женщины… Останься он там, это была бы жизнь в клетке, ограниченной периметром двора. И изредка расширяющейся до… Куда там танэ ходил? К озеру? В соседнюю долину? А ребенок был бы обречен провести всю свою кошмарно долгую жизнь взаперти, неизбежно сходя с ума. Как думаете, на сколько бы его хватило?

Терин отвела взгляд, смотрела на обивку в углу так, словно хотела прожечь в ней дыру. Затем снова на Пи.

– Да, выдумала, – с нажимом произнесла она. – Но ведь вы сами предложили рассказывать как сказку. Я добавила немного от себя, чтобы было… красиво. В этой истории не так много красивого на самом деле.

– Еще бы. Что может быть красивого в сказке с убийством, впрочем, это дело вкуса.

– У вас странный взгляд. Вы будто уже поняли, о чем я рассказываю.

– Догадываюсь. Но то, что известно об этой шумной истории мне, очевидно, лишь верхушка айсберга. Знаете про ледяные глыбы, которые иногда добираются к побережью с другой стороны океана? Над водой только самый краешек.

– Я знаю что такое айсберг, дорогой… супруг. А почему мы стоим? – Терин потянулась к шторке на окне.

– Лошади, – напомнил Пи. – Они живые.

Терин поморщилась и задернула занавеску с крайне брезгливым выражением на лице.

– И возница, – сдержал улыбку Питиво, успев заметить, что именно заметила веда до того, как шторка снова закрылась. – Иногда ему нужно что-нибудь сделать. Кстати, не желаете прогуляться? Пройтись вокруг экипажа, чтобы ноги размять. Долгие поездки утомляют.

– В эту грязь? Увольте. Я лучше здесь посижу. Что за должность вас ожидает в Нодлуте, Пи?

– Секретарь министра магии по чрезвычайным ситуациям.

– Что престижного в должности секретаря?

– Перспективы, дорогая. Полезные знакомства и связи, возможность сделать себе репутацию в определенных кругах. Карьерный рост.

– Тоже хотите стать министром?

– Почему нет?

– В какой сфере?

– Хотелось бы собственную. Мм… Отдел магических аномалий. Как вам?

– Звучит увлекательно.

– Так и есть, милая Терин, – довольно щурился Пи с полным осознанием, что сейчас просто убийственно хорош. – Так и есть. Очень. Увлекательно.

Терин в процессе повествования освоилась, почувствовала себя более непринужденно, сняла шляпку и расстегнула пальто. Теперь Питиво своими глазами видел, что она действительно беременна. Использованный им втихаря стандартный анализатор словно по водной глади соскользнул.

Как всякая ведьма, веда Герши позаботилась о том, чтобы о ее положении нельзя было узнать магическим путем хотя бы на раннем сроке. Была бы умнее, помимо зеркала навесила бы образ-обманку…

– Чей это ребенок? Вашего мужа?

– Я не исключаю такой возможности.

Питиво понравился ответ. Оставляет за собой массу вариантов развития событий. Кажется, афера с подставной женой обещает быть не менее увлекательной, чем будущая работа.

– Откуда вам известно, что происходило в доме в Ид-Ирей, если защита не позволяла видеть, а вы, как вы сами сказали, были малы?

– Когда мы с Вейном познакомились, он выглядел младше меня, хотя родился, когда меня еще на свете не было, а мои родители и думать не думали, что им придется бежать, бросив все, в том числе меня, в корзинке у ворот общины. Я даже не уверена, что те, кто меня там оставил, были моими родителями.

– Так вы подкидыш?

– Найденыш, – поправила Терин. – Это звучит не так унизительно. На куске нижней юбки, в которую меня замотали, перед тем как сунуть в корзинку, было написано мое имя.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил Питиво.

– Вейн мне рассказал. Дом делился с ним. Это его слова. Уверял, что свое рождение помнит сам. Рождение, ужас, огонь в камине, как отец держал его на руках, а потом передал матери. Не представляю, как это возможно. Он говорил, что так же хорошо помнит моменты, когда отец делился светом или играл на флейте. Говорил, что увидел его суть до того, как дом показал ему его лицо. И другое лицо матери. То, которое Вейн видел,