Мария неторопливо прошла по коридору. Пахло старым деревом и прогорклой деревянной пылью. Настоящий запах времени. Империи не исчезают бесследно, как не исчезают бесследно дома и люди. Все они превращаются в пыль. Мы вдыхаем эту пыль, и она становится частью нас самих. История бежит по нашим венам и артериям, заполняет каждую клетку наших тел. В каждом из нас тысячи, миллионы людей, и если хорошенько прислушаться, можно расслышать их голоса, почувствовать их боль и страдания…

Варламова усмехнулась: «Куда это меня занесло?» Поудобнее перехватила трость и двинулась дальше вдоль череды одинаковых дверей.

938… 937…

Вдруг в груди у Марии сдавило, да так сильно, что она потеряла способность дышать. Варламова остановилась и, тяжело оперевшись на трость, замерла, пытаясь восстановить дыхание. Сердце бешено колотилось; ладонь, сжимающая трость, вспотела.

Отсюда Мария уже видела дверь блока 935. Обычная деревянная дверь, ничем не отличающаяся от остальных. Но нет, она все же отличалась: дверь странно покоробилась, завибрировала и выгнулась, словно ее обдали волны жара, а одна из медных цифр расплавилась и слегка оплыла…

На лбу у Марии выступили бисеринки пота. Рот ее дернулся, а по лицу, подобно кругам от брошенного в воду камня, пробежала судорога. Она зажмурила глаза, досчитала мысленно до десяти и снова открыла их. Дверь была в порядке.

Мария подняла руку и пощупала лоб. Хм, холоден как лед. Похоже, у нее было видение, и он застало ее врасплох.

Варламова взяла себя в руки и заковыляла дальше. Вот и блок под номером 935.

Остановилась перед желтоватой деревянной дверью. Несколько секунд она смотрела на медные цифры, затем перевела взгляд на дверную ручку, а от нее — на белый листок бумаги с подписью коменданта общежития и круглым синим оттиском. Блок был опечатан.

Странно, подумала Мария. Следствие уже закончено. Почему же в блоке до сих пор никто не живет? Не селят из этических соображений?

Она улыбнулась и качнула головой. Нет, вряд ли. Коменданты общежитий не забивают себе голову этическими проблемами. Для них главное — метраж и порядок. Вероятно, в комнате еще не сделали ремонт. Во времена юности Марии коменданты общежитий были не слишком расторопны. Видимо, с тех пор мало что изменилось.

Мария вздохнула и, опираясь на трость, зашагала к своему блоку, думая лишь о диване, на котором она сможет растянуться и лежать неподвижно до тех пор, пока пульсирующая боль в колене не ослабеет.

У себя в комнате она взяла со стола пепельницу и перешла с ней к дивану. Села, сделала несколько жадных затяжек и вдавила окурок в железное дно пепельницы. Ну вот, теперь осталось снять ботинки. Ботик с глухим стуком шлепнулся на пол. За ним последовал второй. Мария сдернула носки, легла на диван и с удовольствием вытянула босые ноги.

6

Ей удалось немного поспать, так что на первую репетицию Мария шла относительно отдохнувшей. В коридоре учебного корпуса она вдруг увидела черноволосую хрупкую девушку. Ту самую Настю Горбунову, «сумасшедшую готку», как охарактеризовала ее Вика.

Рядом с девушкой стоял жилистый сутуловатый парень с такими же длинными, черными волосами, как у Насти, и с целой гроздью серебряных колец в левом ухе.

— Настя! — окликнула девушку Варламова.

Настя обернулась. Взгляд у нее был почти неприязненный.

— Ты помнишь меня?

Девушка усмехнулась:

— Конечно. Я ведь не склеротик.

— Ты числишься в списках группы, но на моем занятии тебя не было. Могу я узнать, почему?

— Потому что вы читаете спецкурс по мистике.

— И что?

— Ничего, — ответила девушка таким тоном, который явно показывал, что она не видит смысла в пустых разговорах. — Просто я знаю про мистику все. А по мистическому учению Блаватской я даже готовила доклад.

— Ясно.

Девушка уже начала отворачиваться, явно потеряв к Марии интерес, но Варламова снова ее окликнула:

— Ты, конечно, извини, Настя, но тебе придется прийти на мое занятие.

— Что? — Девушка покосилась на Марию, как строптивая лошадь, потом прищурилась и откинула с лица длинную черную прядь. На руке ее красовались часы, циферблат которых казался непомерно большим для ее тоненького запястья. На циферблате был нарисован череп.

— Я настаиваю, чтобы ты посещала мой спецкурс, — сказала Варламова. — Иначе я не поставлю тебе зачет.

Настя хмыкнула.

— Зачем мне ходить на ваш семинар? Он ведь даже не профильный.

Молодой человек, стоявший рядом, легонько ткнул девушку в бок, но та не обратила на него внимания.

— Хорошо, — снова заговорила Варламова, — тогда давай сделаем так. Ты придешь на следующее занятие. Если оно покажется тебе скучным, я освобожу тебя от посещения спецкурса и поставлю зачет автоматом. Как тебе мое предложение?

— Нормально, — ничуть не удивившись, ответила Настя. Потрогала рукой черные волосы и, захватив несколько длинных прямых прядей, переложила их так, чтобы прикрыть уши, форма которых оставляла желать лучшего.

— Ну, значит, договорились, — улыбнулась Мария. — Слушай… неудобно тебя просить, но… Поможешь мне подняться по лестнице? Здесь очень крутые ступени, и для моей ноги это слишком тяжелое испытание.

Настя опустила взгляд и уставилась на ноги Марии.

— У вас больная нога?

— Да, как видишь.

— Я не знала.

— Давайте я вам помогу, — вызвался парень.

Мария взглянула на молодого человека и радужно ему улыбнулась:

— Было бы очень любезно с вашей стороны.

Мария ожидала этого предложения. Она не нуждалась в помощнике, но решила не упускать случая побольше узнать о Насте и ее приятеле.

Пока Варламова поднималась по лестнице, парень учтиво держал ее под локоть.

— Могу я узнать имя моего рыцаря? — поинтересовалась Мария, когда они оказались наверху.

— Меня зовут Антип, — ответил юноша.

— Вы учитесь вместе с Настей?

Парень покачал головой:

— Нет. Я с факультета информатики.

— Учишься на программиста?

Он едва заметно улыбнулся:

— Что-то в таком роде.

У парня была хорошая аура — чистая, незамутненная и невозмутимая, как у ребенка, и Марии это понравилось.

— Антип! — сердито окликнула его снизу Настя. — Ты долго еще?

— Сейчас иду. Простите, не знаю, как вас зовут…

— Мария Степановна.

— Мария Степановна, рад был вам помочь. Если вздумаете взобраться на Одесскую лестницу — свистните, и я примчусь к вам на помощь.