Идейным вдохновителем всей схемы по легализации бизнеса был именно он, потому и критику Капитана воспринимал в штыки.

— Да вы задрали меня сраться, я три месяца это все слушаю! — вспылил я, хлопнув кулаком по столу.

Да-а, нервы ни к черту уже. Захотелось выпить, хотя настенные часы едва-едва показывали одиннадцать утра.

— Уже сделали, что ты как бабка причитаешь опять, — я хмуро посмотрел на Капитана. — Все, проехали, решили. Я так решил.

— Да потому что! — набычился в ответ Капитан. — В жопу мне не упали все эти бумажки, документики, доли какие-то, заводы-пароходы.

— Нет, ну а ты предлагаешь до усрачки с пистолетом по улицам гонять? — огрызнулся Авера. — Я вот за восемь лет уже набегался, по гроб жизни хватит! Все, скоро новое тысячелетие, мир меняется, Капитан, разуй глаза!

Прикрыв глаза, я отключился от их спора. За последний год, что они по кругу гоняли одни и те же аргументы, я слышал все это тысячу раз, если не больше. Авера смотрел в будущее и держал нос по ветру, улавливая малейшие изменения внешних обстоятельств. Он первым понял, что время бригад и братков подходит к концу, по крайней мере, — официально. Их будут зачищать, и уже не получится с ноги открывать любые двери, отбирать бизнес лишь силой оружия.

Капитан же застрял в прошлом, в девяносто четвертом — сладкое время рассвета. Несмотря на внешнее пижонство, на дорогие костюмы из итальянской ткани, золотые часы с камушками, кожаную обивку его мерса, он с удовольствием гонял бы с пистолетом со взведенным курком да ездил в лес с лопатами, как раньше — почти по графику, стабильно раз в неделю.

— Ну что, может в баньку сегодня? Попаришься, отвлечешься? Девочки там, бухло? — Капитан, которому все же надоело лить из пустого в порожнее в споре с Аверой, посмотрел на молчащего меня.

— Не, — я мотнул головой. — В жопу баню и девочек.

— Ну, туда тоже можно, — гоготнул Капитан.

— Тебе что, пятнадцать? — Авера за его спиной закатил глаза. — Гром, меня Поддубный с утра набрал, просил передать, если он может чем-то помочь, то он на связи.

Я присвистнул и усмехнулся. Из окна пробивалось яркое, слепящее солнце, и я встал, чтобы закрыть жалюзи. Прислонившись к подоконнику, открыл форточку на проветривание и закурил.

Капитан скривился. Он пытался бросить. Забавно. Ни бухло, ни кое-что покрепче он бросать почему-то не собирался.

— Быстро слухи поползли, да? — сказал наконец я. — Уж если на Урале знают...

— То вся Москва жужжит, — припечатал Авера.

Сощурившись, он смотрел на меня. На правом виске на загоревшем лице белесым пятном выделялся шрам с палец толщиной: шел как раз от уголка глаза и дальше к уху назад, до линии роста волос. Пару лет назад чудом остался жив, когда пуля черканула вдоль лица, задев лишь лоскут кожи. Врачи тогда сказали, что пара миллиметров влево — и ему бы пришёл конец. Авера тогда сходил покрестился, поставил Богу свечку.

— Поговори с нашими девочками, пусть внимательно слушают, что пьяные клиенты болтают, — я выдохнул дым в форточку. — Может, кто-то насчет трещать.

— Да ну, с бабами-то?.. — протянул Капитан.

— Есть идеи получше? — я обернулся к нему, вскинув брови. Тот замялся в ответ. — Все, братья, бывайте.

Я выкинул окурок и обменялся с друзьями крепкими рукопожатиями.

— Может, вечером хоть в тире постреляем? — Капитан задержал меня, сжав плечо.

— Ну, давай, — я сдался. — Только в моем, приезжайте ко мне.

— Добро, — друг широко улыбнулся. — Крестничка повидаю.

— Я пас, пацаны. Маринке обещал, — Авера развел руками.

— Так бери ее с собой!

— Ну да, не хватало ей про разборки братвы слушать, — он покрутил пальцем у виска. — Еще ты небось шлюх притащишь.

— Не-не, — Капитан принялся активно отмахиваться от него руками. — У «папы» все строго, — он хмыкнул, поглядывая на меня. — Никаких шлюх в доме при мелком.

— Решай сам. Я тебе всегда рад, — вмешался я и поднял на прощание вверх сжатый кулак.

За закрытой дверью кабинета в приемной меня ждали два охранники. Они поднялись с дивана, когда я вышел, и стали по бокам за моей спиной. Я поправил на плече лямку от бронежилета, который почти нельзя было разглядеть за моей привычной черной водолазкой. С расстояния нескольких шагов так и вовсе не поймешь, что на мне надет «броник».

Иваныч утром настоял, и я подумал, что с меня не убудет. Лучше пару дней в бронежилете походить, чем потом сразу на кладбище валяться или полгода в больничке. Мне хватило прошлого раза, от которого на память остались дырки в боку и спине. Охрана сопроводила меня до припаркованного на улице бронированного шестисотого, а сами сели в гелик, который поедет сзади.

— Кирилл Олегович, куда? — ко мне повернулся водитель.

Я задумчиво побарабанил пальцами по кожаному сиденью.

— Домой.

Остаток воскресенья разнообразия ради можно и с Гордеем провести. Все равно никто толком работать сегодня не будет. Похитителя в морге опознавать только завтра начнут, менты жопами зашевелят тогда же. У меня и труба молчала, хотя в будний день пиликала бы, не останавливаясь. Тоже новые веяния. Еще пару лет назад не разбирали, выходной ли день, рабочий. Да хоть Новый год! Доставали из-под земли, если был нужен. Теперь же... стремительно движемся к европейскому прогрессу!

Едва выехали из Москвы, у меня затрещала рация.

— Босс, за вами хвост. Одна тачка, ведет нас от офиса, — передал охранник из гелика. — Отрываемся?

— Погоди, — я сосредоточился, прикидывая в уме варианты. — Набери пацанов, пусть перехватят их у поселка и проводят до места.

Дальше-то шлагбаума мои незадачливые преследователи едва ли сунутся, а проследить за ними самими будет полезно. Может, сразу и узнаю, кто все это заказал. Я коротко набрал друзей, пересказал, что за мной хвост, и велел повнимательнее присмотреться, не ведет ли кто-то их.

Домой приехали уже сильно после обеда. Когда я вышел из машины, охранник доложил, что хвост пустить получилось. Я едва успел войти на участок, когда ко мне стремительно подошел Иваныч.

— Сегодня в траве нашли. — сказал он, протягивая мне пакетик с белым порошком. — Вчера в темноте менты пропустили.

— Это жмура? —