Где-то позади меня орали люди, смеялись, наверное, показывали пальцем, а я приглаживала волосы и выискивала в толпе хоть кого-то знакомого.

— Тинкс!

Она что-то жевала и шла от стойла. Значит, Короля отвела, молодец.

— Тинкс, турнир, — выдохнула я. — Вы же готовитесь?

Тинкс смотрела на меня, задавшись целью сперва прожевать то, что она урвала на раздаче, как будто я собиралась вырвать у нее этот кусок и сожрать сама. Но так как я не была уверена в здешних нравах, только пыхтела и ждала. Тинкс не торопилась, и когда я уже была готова взвыть, она наконец проглотила кусок и ответила:

— Не-е, мастер Алагордо в королевской ложе сидит. А вы?

— И… ну, мастер Ртишвельский точно, — осторожно ответила я, памятуя, что ему лучше копье, к примеру, в руки не давать, а то оно быстро острием направится в какое-то очень значимое для меня место. — А что?

— Да ничего, — пожала плечами Тинкс. — Сейчас на него шлем с перьями надену, и хватит. Они же там будут есть, глазеть на новичков и, кхм, общаться с дамами. Я на Урожайной неделе уже была, — поделилась она. — Неинтересно. Так, неумехи всякие катаются и сталкивают друг друга с коней. Вот когда урожай уже снимут, когда Богатая неделя, тогда соревнуются лучшие рыцари королевства. За бычка или свинку пожирнее. А сейчас я вообще хочу на озеро сбежать. Пошли?

Предложение было заманчивым. Очень заманчивым. И мастер как раз остынет… сапоги найдет. Сам наденет. Его король пригласил — откосить не выйдет. Не пойдет же он без сапог?

— Эй, ты! Как тебя? Ликс Одонар?

Ну «что такое невезет и как с этим бороться»? Я нехотя повернулась. Ни минуты покоя, всем я нужна.

— Тебя везде мастер Ртишвельский ищет, — поведал мне тощий, как палка, чей-то оруженосец с пятном на куртке. Я посмотрела на Тинкс — она поскучнела. — Пошли, — сказал парень и махнул мне рукой. — Там у них шатер обвалился, а турнир уже скоро начнется.

— Что значит пошли? — спросила я и обернулась за поддержкой к Тинкс, но она опять куда-то испарилась. Зараза такая!

— Я Бронко, — представился парень. — Оруженосец славного рыцаря Уркхарта Гуськусявского.

Знать не хочу, что там этот Уркхарт делал с гусями, подумала я. Но поплелась за Бронко — судя по пятнам по всей одежде, это был тот самый извалявшийся черт знает в чем оруженосец, а Уркхарт, значит, все-таки вчерашний рыцарь. Помечать их как-то, что ли, помечтала я. Крестиками на спине. А потом туда сапогами целиться.

Нет, ну вот можно было ожидать, что мастер хоть как-то прихорошился, но нет. Бронко привел меня в соседний шатер, и Уркхарт вроде приобрел внушительный рыцарский вид, а мой как был задрипыш, так и остался. Что же он такой неустроенный? Его в детстве вообще чему-то учили?

Впрочем, сапоги он нашел и теперь держал в руках. И, поймав мой взгляд, он их даже прижал к себе. Ну так-то, наверное, представил, что будет, если подкованный каблук в лоб влетит.

— Ладно, — сказала я, — мастер, давайте делать из вас человека.

Главное, чтобы Уркхарт никуда не свалил — он был у меня, так сказать, наглядным пособием. Так, штаны подтянуть…

— Мастер, — сказала я, критически оглядывая Хьюберта, — давайте вы встанете ровненько. И штаны завяжите, что ли. И рубашку заткните. Да положите вы сапоги, я ими больше кидаться не стану. — Ага, если ты повода не дашь.

Уронив сапоги, мастер опасливо встал и вытянулся. Под моим строгим взглядом заправился. Я потянулась к разным блестящим штучкам, косясь на Уркхарта. Так, это вот наколенники — наголенники? Набедренники? Черт, что он тощий такой, не мог ляхи наесть, что куда вешать? Я крутила в руках два с виду одинаковых доспеха, примеряя их то к голени, то к бедру Хьюберта, пока он не вырвал у меня один и не стал сам привязывать к голени.

Ага! Вот как это работает. Поняла, спасибо. И, пока мастер не опомнился, я живо сунула ему второй наголенник. Он и его прикрутил. Я подала доспехи на бедра.

Тут, конечно, мне все же пришлось прогнуться под изменчивую реальность. Мастер пыхтел и изворачивался, но завязать доспех не выходило никак. Я обошла Хьюберта со спины и, вздохнув, приделала ему сначала левый доспех, потом правый. Зачем оно ему вообще, если он не в бою? Ну а зачем ногти и брови наращивали, возразила я сама себе. Красота — страшная сила.

— А это куда?

На грудь. Что ты ее так колесом выпятил, не видишь, кожура не держится!

— Выдохните, мастер, — я ткнула его пальцем под ребро. Эффективно. Я и это взяла себе на заметку. И приступила дальше: наспинник — или как оно называется? Наплечники, налокотники… Пот начинал заливать мне глаза, Хьюберт позвякивал при каждом движении. Кольчуга была намного эргономичнее. Интересно, а как он в этом собирается есть? Парадное облачение было какое-то слишком уж металлическое. И жарко должно быть. И…

— Мастер, — сказала я озадаченно, глядя на единственную незащищенную рыцарскую часть. Ту, что между ног. Между прочим, самую важную, если учитывать мнение мужчин в вопросе важности части тел. — А сюда ничего или вы эту деталь где-то посеяли?

Хьюберт уже протянул руку к шлему, а мне нужно было всю эту конструкцию перед выходом полирнуть — как Бронко сейчас полировал Уркхарта, но мои слова заставили его опустить руку и уставиться на меня. Самое интересное, что и Уркхарт с Бронко ко мне повернулись.

— Гульфика-то нет, — а на меня вытаращились, как на сумасшедшую. Черт. Что я ляпнула? Может, у них там все железное, школа металлических причиндалов. — Мастер, а… э… А сюда что, никакой защиты?

Я неосмотрительно ткнула пальцем в прикрытый тряпочками пах и осознала, что нужно было внимательнее смотреть на образец. Пах Уркхарта тоже был абсолютно беззащитен. Но объяснить-то надо, вон как все пялятся.

— Я же видела… такое… — Ага, где я видела? В интернете? Или когда рядом с фермой косплейщики тусовались? Только это не те, которые носок подкладывали. Был у кого-то этот гульфик не просто металлический, а прямо с вензелями и драконами. Ну чтобы всем было понятно, какое роскошество там скрывается под защитой. — А может, не знаю, какой-то крышечкой прикрыть или там кольчужку хотя бы… А? Нет?

А какой век хотя бы те косплейщики изображали? Или все равно? Мир-то тут другой!

Я ждала разной реакции, но не такой, что ко мне звенящими руками потянулись. Угрожающе так. То ли обнять, то ли задушить. Караул, вообще не буду при нем рта раскрывать, эмоции у Хьюберта так и прут впереди паровоза. Вот лучше бы я еще раз кинула в него сапоги, честное слово.

— Ты! — только и сказал Хьюберт, угрожающе пошевелив пальцами.

— Угу, спокойствие, только спокойствие, — покорно кивнула я. Ну прости, бес попутал. Забудем и продолжим делать из тебя Железного Дровосека? Иди я тебе на купол крышку нацеплю.

— Ты! — повторил Хьюберт теперь уже с каким-то восторгом. Господи, я ему что, сапогом попала в голову или балка постаралась? Но он повернулся к приятелю, а тот только руками развел и зазвенел. — Это мое изобретение!