– Бред какой-то, – возмутился Володя, – женщина налево сходила, ну не живи с ней, выгони ее, в конце концов, не давай денег. Зачем убивать? И чем провинилась дочка?

– Отец не хотел, чтобы она попала в интернат, – повторил Чернов, – решил уберечь Ирину от судьбы сироты.

– Кому досталась квартира Мальцевых? – поинтересовалась я.

– Анастасии, старшей дочке Мальцевых, – ответил Чернов. – Она на момент гибели родных училась в медвузе.

Я изумилась:

– Младшую убили, дабы она не ощутила тяготы сиротства. Старшую Петр не тронул. Где логика?

– Студентка отсутствовала дома, – начал разъяснять Юрий, – она вместе с другими ребятами поехала в Питер. И она взрослая.

Теперь удивился Володя:

– Ирину не взяли? Сестры, как правило, дружат.

– У них разница в возрасте большая, – начал рассуждать Чернов, – разные интересы, компании. Старшая могла уже интересоваться мальчиками, ей на момент смерти родителей восемнадцать исполнилось. А может, и не было хороших отношений. Они ходили в разные школы. Настя посещала элитную, с углубленным изучением английского языка. Ира – обычную, около дома.

– Одну дочь отдали в хорошую гимназию, другую в затрапезную, – фыркнула я.

Чернов на секунду оторвался от экрана, посмотрел на меня и продолжил доклад:

– По поводу школ. Обе девочки сначала ходили в ту, где усиленно изучали иностранный язык. Настя там осталась, благополучно получила аттестат со всеми пятерками. Золотая медаль позволила ей сразу поступить в очень престижный медицинский институт, где специализировались на подготовке стоматологов. В соцсетях можно найти воспоминания тех, кто учился в этом вузе. Все выпускники сообщают: педагоги у них были прекрасные. Знания в головы недорослей вбивались намертво, царила строжайшая дисциплина. Крайне требовательная на экзаменах профессура в течение учебного года была открыта для общения. Есть вопрос? Заходи на кафедру, спрашивай, тебе ответят, растолкуют. Анастасия получила красный диплом, сейчас владеет клиникой с лихим названием «Зубы гадкого утенка».

Я рассмеялась:

– Зубы гадкого утенка! Как ей такое в голову пришло?

Юра улыбнулся.

– Стоматолог с фантазией. Если возникнет желание, с Мальцевой, наверное, можно побеседовать. Ира оказалась иной. Девочка сменила несколько школ, получала везде двойки, тройки, не отличалась примерным поведением.

– С Анастасией непременно надо встретиться, – решил Володя, – вероятно, она что-то знает про Ирину этакое, никому не известное. Вопрос возник: Агния кем служила?

– Секретарем у мужа, – ответил Юрий.

– Значит, они всегда вместе ездили в экспедиции, – продолжил Костин.

– Наверное, да, – согласился Чернов.

– Археологи, как правило, живут неподалеку от раскопок, – начал рассуждать вслух Костин, – чаще всего домом им служит палатка. Или снимают комнату в расположенном неподалеку городке или деревне. Коим образом можно изменить мужу, с которым работаешь и живешь в постоянном контакте?

– Если захотеть, можно в космос полететь, – усмехнулся Юрий. – Долго ли умеючи? Супруг пошел в баню, а баба налево поскакала.

– Грязной к другому поспешила? – задала я вопрос.

– Почему? Могла раньше помыться, – возразил Чернов.

Володя засмеялся:

– Ты когда-нибудь в деревне жил?

– Не довелось, – признался Юра.

– В баню супруги, как правило, вместе отправляются, – объяснил Костин, – а уж если парная не своя, постояльцев «угостили», тогда уж точно поодиночке не пойдут, не захотят хозяевам лишних хлопот. Ну и в баньке есть комнатка отдыха, в ней диван стоит, или топчан какой, или кресло старое. На худой конец, можно на пол швырнуть полотенце.

Юра заморгал:

– Зачем на пол швырять полотенце?

Костин округлил глаза:

– Ты в бане паришься?

– Неа, – ответил Чернов. – Зачем? В квартире ванная есть.

Володя засмеялся:

– Как-нибудь расскажу, чем семейная пара любит в комнате отдыха заниматься.

– Ааа, – догадался Юрий, – может, они друг другу до смерти надоели! Поэтому она мужа одного отпустила. А сама к другому порулила. Чтобы налево бабе свильнуть, много времени не надо.

– Лучше поговорю с Анастасией, – остановила я ненужный, пустой спор, – в год смерти приемных родителей она была студенткой. Значит, способна много интересного рассказать. Почему ее удочерили?

– Регина Семеновна, ее биологическая мать, бросила дочь младенцем, – сообщил Чернов. – Это вся информация.

– Мать Насти где находится? – поинтересовался Володя.

– Так глубоко я еще не рылся, мало времени было на поиски, – смутился Чернов.

Я молча смотрела на начальника отдела компьютерного розыска. Неужели он на самом деле изменился? Задай Костин подобный вопрос до того, как Юрий от нас ушел, парень бы сразу встал в позу, повысил голос: «Я что, сведения из рукава достаю? Пальцами щелкаю, и они ко мне в комп падают? Имейте терпение! Слишком много хотите за тот оклад, который я получаю». А сейчас он реагировал иначе.

– Про Осокину что есть? – перевел беседу на другие рельсы Володя.

– Отец, Тимофей Ильич, был оператором на телевидении, мать, Елена Сергеевна, неудачливая актриса, стала там же редактором, – повторил уже известную нам информацию начальник отдела компьютерного поиска.

– Значит, наша посетительница говорила правду, – отметил Костин.

– Когда Нина родилась, старшие Осокины из коммуналки перебрались в большие апартаменты у метро «Белорусская».

– Ого! – воскликнул Володя. – Адское место! Даже даром мне в том районе жилье не надо: вокзал, полно приезжих, рядом самый конец Тверской улицы, начало Ленинградского проспекта, шум, гам, толчея. И в прежние времена там было беспокойно, но район почему-то всегда считался очень престижным и до сих пор таким является. До этого они где проживали?

– В Красногорске, – уточнил Юра.

– Ну прямо деревня в советское время, – протянул Костин, – медвежий угол, сейчас современный городок. Осокины встретили фею, которая им наворожила хоромы в центре столицы? От родителей?

– Мать Елены – известная актриса, – объяснил Юра, – отец, тоже покойный, знаменитый режиссер. У них имелись огромные хоромы. После свадьбы дочь выписалась к мужу, у того была комната в общей квартире в Красногорске. Родители супруга жили в деревне Павшино. В коммуналке семья с новорожденной провела месяц и переехала в Москву, в многокомнатную свою квартиру. И что интересно, мать Елены Сергеевны тогда уже скончалась, а свои хоромы она завещала театру, где служила.