– Я вам уже ответила, мистер Трентон, – резко сказала Лика. – Мой ответ – нет!

– Ответьте мне, Лика, каким должен быть мужчина, чтобы он получил ваше согласие, – спросил, ничуть не обескураженный Николас, и уселся рядом со своей строптивой возлюбленной.

Перед мысленным взором Лики возник благородный облик Сергея Белогорцева, которого она втайне наделила всеми мыслимыми мужскими добродетелями.

– Ну, он должен быть совершенно особенным, – мечтательно произнесла она, глядя вдаль.– Его должны интересовать не мое тело, красота или состояние моего кошелька, а моя душа!

– Лика, вы что, хотите замуж за дьявола? – с веселым удивлением спросил у нее Николас и рассмеялся. – Только враг рода человеческого будет интересоваться не хорошеньким личиком женщины, а ее бессмертной душой. Лучше остановите свой выбор на мне, я-то гораздо красивее чумазого хозяина ада с рогами. Не прогадаете.

– Ах, как вы умеете все опошлить! – рассердилась Лика, обидевшись на веселого собеседника за осмеяние своей сокровенной мечты. – Вам просто не доступно понимание возвышенных устремлений.

– Полно, Лика, не сердитесь, – успокаивающе проговорил молодой лорд Трентон и вдохновенно добавил, стараясь сделать свое предложение как можно более привлекательным для нее: – Ради того, чтобы вы согласились стать моей супругой, я православную веру приму, каждый четверг буду ходить в русскую баню париться! Поверьте, я буду для вас очень хорошим мужем и окружу вас такой заботой, что вы забудете обо всех своих прошлых невзгодах. Вы еще очень молоды и ваше, так сказать, романтическое представление о будущем спутнике доказывает, что вы плохо знаете жизнь.

– Вы еще скажите, что просите моей руки исключительно ради моего блага, – язвительно сказала Лика, которая все больше начала тревожиться, как бы ей не попасть в брачную ловушку хитрого англичанина. Уж очень он был убедительным.

– Вот именно, – серьезно ответил ей Николас. – Вы забудете обо всех своих печалях в браке со мной. Если вы станете моей женой, то единственной вашей заботой будет доставлять мне радость и удовольствие своей красотой.

Какое бахвальство! Лика в негодовании поднялась.

– Любезный, я никогда не выйду замуж за картежника!!! – процедила она сквозь зубы.

– Вот в чем дело, – протянул молодой лорд и задумчиво взъерошил свои черные волосы. Затем он ласково посмотрел на девушку и добавил:– Лика, клянусь вам, как только вы станете моей женой, я никогда не притронусь к картам.

– Ах, так я вам и поверила! – возмущенно воскликнула Лика. – Мой папа не менее двух раз на неделю клянется и божится, что тоже больше не притронется к игральным картам, и, тем не менее, бежит играть в трактир при первой же удобной возможности. Клятвы и обещания картежника не стоят ломаного гроша.

При упоминании Якова Степановича губы Николаса раздраженно вздрогнули – будущий тесть и его предосудительные поступки начали представляться ему все большей преградой на пути к его счастью.

– Не в обиду будь вам сказано, но вам нужен защитник, который мог быть приструнить вашего папеньку, – заметил молодой человек. – Вы сами с ним не справитесь.

Его слова, отражавшие непочтительное отношение к ее отцу, окончательно возмутили Лику.

– Знаете что, мистер Трентон, я и без вас справлялась со всеми трудностями, и в вашей помощи совершенно не нуждаюсь, – отрезала она.

– Вы в этом уверены? – Николас тоже поднялся.

– Совершенно. Так что ваше предложение меня не интересует, прощайте! – Лика быстро надела свою песцовую шубу и покинула трактир.

Николас задумчиво посмотрел на захлопнувшуюся за нею дверь и вполголоса произнес:

– Ну что же, если прекрасную леди не удалось уговорить, значит, придется ее настоятельно убедить принять мое предложение. Не хотелось бы мне прибегать к этой мере, но иного выхода нет. Посмотрим, как ты справишься с проблемой, которую я создам для тебя, красавица моя. Это все же для твоего блага!

И лорд Трентон начал рьяно скупать долговые обязательства Якова Кудрявцева и его дочери у всех торговцев Ново-Мариинска. Через две недели он стал их единственным кредитором.

Глава 7

После долгой полярной зимы в Ново-Мариинск пришла арктическая заря. Сначала она лишь робко окрашивала небо и предметы в неясный серый цвет, затем воздух начал наполняться смутной белизной, исходящей одновременно от низко висевших облаков и снега. Обитатели поселения повеселели, когда с полярным рассветом температура воздуха начала постепенно подниматься и колючесть мороза уменьшаться. По всей тундре Чукотки повеяло весной и обновлением жизни. Каждый следующий день становился светлее, и скоро можно было обходиться вовсе без освещения домов.

С появлением света Лика зачастила к Ерофееву, помогая ему в уходе за взрослыми собаками и щенятами. Однажды, управившись со своими домашними делами, она снова собралась идти дрессировать подросших щенков Юноны, но на пороге дома ее перехватил Николас.

– Варвары нет дома, – отрывисто сказала ему девушка, давая понять, что она в отличие от кухарки не желает с ним общаться.

– Я не к Варваре Ивановне, а к вам, Лика, – мягко улыбнулся ей Николас. Он уже считал эту девушку своей и внутренне сгорал от нетерпения. – У меня к вам серьезное дело.

Видя, что ей от незваного визитера не отделаться, и он настроен на решительный разговор с нею Лика, досадливо вздохнув, пригласила его в маленькую, скудно обставленную гостиную, главным украшением которой была шкура белого полярного медведя, постеленная на полу и небольшая этажерка в углу, на которой стояли потрепанные книги. Беглым взглядом Николас уловил среди них томик стихов Пушкина, кое-что из Карамзина, но большинство из них представляли собой любовные романы, до которых была страсть как охоча в дни своей молодости мать Лики Прасковья Алексеевна. Сентиментальные сочинения, призванные возбудить рой волнующих любовных грез в неокрепших умах наивных девиц сделались главной отрадой юной Прасковьи. Они внушили ей твердую уверенность в существовании на белом свете счастливой неземной любви, а также соответствующее нежное чувство к молодцеватому офицеру Кудрявцеву, у которого двадцать лет назад не было ни плеши на голове, ни тугого кошелька, зато имелась красивая копна золотисто-рыжих волос. Лике же некогда было читать про возвышенную любовь прекрасных дам и благородных молодых людей, и на нее нисколько не действовали чары обаятельного лорда Трентона.

Что касается вышеназванного лорда, то вопиющая убогость помещения, неприятная перспектива иметь тестя такого законченного пьяницу, как Яков Кудрявцев, а также старое поношенное платье избранницы не могли охладить любовный пыл молодого англичанина!

Николас осторожно сел на шатающийся стул и начал.

– Гликерия Яковлевна, мне бы не хотелось вести с вами этот неприятный разговор, но обстоятельства вынуждают меня поговорить с вами о долгах вашего отца.

И он выложил перед нею копии всех долговых расписок Кудрявцевых, которые ему успешно удалось собрать. Лика с изумлением посмотрела на них и спросила: