Тяжёлые грозовые тучи стремительно застилали небо, превращая закат в темноту. Но пока они не добрались до солнца, и оно окрашивало плотные облака во все оттенки алого. Это завораживало и примерно отражало то, что у меня творилось на душе. Словно грядёт буря.

Отец сам отнес мои вещи в блестящий автомобиль, в лобовом стекле которого отражался расплывчатый круг оранжевого солнца. Таких машин здесь раньше не было. Даже у главы города транспортное средство было куда скромнее, что уж говорить об обычных гражданах. Да и наша семья, несмотря на совсем ещё недавние финансовые успехи, не могла себе такое позволить.

Почему-то все молчали. Не знали, как подступиться друг к другу. Не люблю прощания и никогда не любила. Помню, как любимая бабушка раньше приезжала к нам, и как я мучилась в последние часы перед расставанием. Тогда казалось, что те часы перечёркивают все хорошее, что было до. Теперь я понимаю, что это не так. Однако сейчас вновь возникло это чувство неминуемой потери.

Не таким мне представлялся день бракосочетания. Не таким он представлялся и сестрам. Но, в сравнении с теми перспективами, которые мне грозили после скандала, такой ход событий был наименьшим из зол и даже в какой-то степени его можно было считать удачным. Вот только тревога на душе сжимала все внутри цепкими лапами.

— Милая моя, — вдруг сквозь слёзы проговорила мама и бросилась меня обнимать. Тут и я не сдержалась.

Все накопившиеся эмоции выплеснулись в этот момент. Мама обнимала крепко, плакала и говорила ободряющие слова. Лоя и Хели, с красными от слез глазами, стояли рядом. Папа смотрел на нас, с застывшей грустной улыбкой на лице. Коул, присев на капот автомобиля, смотрел на закат.

В глубине души, под слоем боли, я радовалась этим объятьям. Именно в такие моменты осознаешь, насколько сильно любишь и нуждаешься в близких. Прощаешь то, чего не мог простить до этого. Не было сейчас обиды или злости. Лишь любовь вперемешку с острой печалью.

Мама говорила, как любит меня и как не хочет отпускать. Как ей жаль, что все так сложилось. Она просила прощения даже за то, что не смогла поддержать меня тогда и после. Но ведь это все в прошлом, правда? Важно только здесь и сейчас. Я более скупо выражала эмоции — иначе не умела.

Тучи скрыли солнце.

После мамы я долго обнимала сестер, сразу двоих. Они желали мне много всего самого хорошего.

Сильный порыв ветра растрепал мои волосы, заставил деревья тревожно зашуметь, когда пришел черед отца. Он чуть потоптался на месте и нерешительно приблизился. Я не знала, чего ждать. Наконец, он прижал меня к себе, поцеловал в макушку, как делал это раньше, и тихо произнес:

— Береги себя, родная.

Почему-то я плохо запомнила, что отвечала. Но все сказанное мне запечатлела в памяти как яркую фотографию.

Первые крупные капли упали на лицо, и я встрепенулась.

Куталась в лёгкое пальто, пока шагала к автомобилю. Коул открыл для меня переднюю дверь. Я не хотела ехать впереди, не хотела, чтобы он видел моё опухшее лицо. Но не стала об этом сообщать. Напоследок взглянула на наш дом, который воспринимался как живой. На семью. Услышала, как хлопнула дверь со стороны водителя, вздохнула, и заняла место рядом. Разразился ливень.

Капли громко барабанили по крыше. Когда я оглянулась снова, с трудом сумела разглядеть, что все уже спрятались под крышу дома.

— Мне нужно забрать вещи из дома. Это быстро. И двинемся дальше, — произнес Коул, когда автомобиль тронулся.

Стихия разразилась не на шутку. В темноте, в нескончаемом потоке льющейся с неба воды, мне стало страшно, что мы попадём в аварию. Почти ничего не было видно. Мужчина рядом нервничал. Это прослеживалось в редких движениях, постукиванию пальцев по оплётке большого руля.

Интересно, где его трость? В прошлую встречу он заметно хромал, сегодня же этого не наблюдалось Похоже, нога уже не так сильно болит. Почему-то эта мысль немного успокоила. Пусть у моего мужа и усыпано шрамами лицо, но в остальном он не выглядит больным или ослабленным.

Мы проехали совсем недолго, но я уже начинала сходить с ума от страха. Дорога на окраине города, где мы жили, была ужасной, и автомобиль мотало из стороны в сторону. Я мечтала, чтобы мы смогли скорее выбраться отсюда. Или чтобы остановились.

— Господин Эртон, я волнуюсь, что в такую непогоду мы можем попасть в неприятную ситуацию, — проговорила я тихо, одной рукой намертво вцепившись в дверцу, а второй — в сиденье. — Ничего ведь не видно.

Губы не слушались. Костяшки пальцев уже гудели от напряжения. Несмотря на хмурое настроение — умирать мне вовсе не хотелось.

— Потерпи немного, — ответил Коул спокойно. — Дальше будет лучше.

Верилось с трудом, что это когда-нибудь закончится. Но вот мы миновали проселочную дорогу и заехали в город. Наконец, тряска прекратилась, и машина поехала ровно. Улицы словно тонули. Особенно сильно это было видно на относительно новенькой, гладкой дороге, по которой расползались кляксы света от фонарей.

— Мы почти приехали. Переждем ливень в доме и продолжим путь, — ответил мужчина, внимательно глядя перед собой. — И ещё. Эми, называй меня Коул. Давай обойдёмся без условностей.

— Хорошо, Коул, — быстро согласилась я.

Я разжала руки. Пальцы были ледяными и ныли. Пришлось некоторое время их разминать прежде, чем расслабиться.

К счастью, господин Эртон не обманул, и уже через несколько минут автомобиль остановился рядом с трехэтажным особняком, который считался одной из самых дорогих построек здесь. Я знала это из местных газет.  Даже в голову не приходило, что он продается или что его можно арендовать. Я невольно задумалась, для чего Коулу нужно такое дорогое жильё, раз он здесь совсем ненадолго? Ведь мог обойтись и номером в гостинице. Там вполне хороший номерной фонд.

Я там была всего раз. Когда моя подруга детства, переехавшая в другой город, вернулась ненадолго погостить. Она с родителями остановилась в гостинице, чтобы не стеснять своих родственников. Пару раз родители отвозили меня повидаться с девушкой. Мы ходили в театр, посещали библиотеку, а иногда просто беседовали в номере, пока ее родные ездили по гостям.

— Приехали, — сообщил мужчина.

Я глубоко вдохнула. Страшно идти с ним в дом. Оглянулась на новоиспеченного супруга. Мысленно отметила, что Коул держится уверенно, совсем не обращает внимания на свои шрамы, и даже этот огромный дом и дорогой автомобиль соответствуют своему хозяину. Мне бы твою самоуверенность, господин Эртон.

От машины до крытого крылечка пришлось бежать. Мужчина одолжил своё пальто, чтобы я могла прикрыть им голову. Возражения не принимал. Я пожалела, что упаковала зонт в багаж и не достала его перед поездкой. Ливень, казалось, отыгрывался за слишком сухое лето, щедро поливая всё вокруг. Обычно осенью, в непогоду, мелкий дождь мог зарядить на целую неделю, вызывая хандру и постепенно подготавливая к смене времени года. А такой сильной непогоды, как сегодня, я припомнить не могла.