— Да, конечно. И пригласи Кати, — ответила я, наблюдая.

Амиса кивнула, снова посмотрела на Коула, буркнула что-то резкое себе под нос и буквально выбежала из столовой.

— Прошу простить, она у нас недавно, — вступилась я.

Коул в ответ лишь кивнул, задумчиво принимая из моих рук чашку.­

— Не знаю, что на неё нашло, — проговорил отец строго. — Поговорю с ней позднее. ­­­Коул, поясните. Я верно понимаю, вы планируете уехать отсюда с моей дочерью и не возвращаться? Но где вы будете жить? Мы сможем ее навещать?

Я вернулась в кресло. До чего странная встреча. Недомолвки, просьба Коула, реакция служанки и слова о переезде... Разговор приобретал уже иное значение. Это не просто деловая встреча. Здесь решается моя судьба и жизнь моих родных. Что, если я больше никогда их не увижу? Не вернусь домой хоть на пару денечков, чтобы унять грусть? А если господин Эртон надумает сделать что-то плохое, кто мне поможет? Никто. Я буду отдана в его руки и должна с этим смириться. Как и многие девушки и женщины до меня. Как и многие после. В таких делах нет места любви. Лишь расчет. Я глубоко вдохнула, осторожно отпила горячий чай, потеряв нить разговора.

— Не беспокойтесь. Да, понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к новому месту. Там несколько иной климат. Теплее, чем здесь и воздух менее влажный. Круглый год лето. Думаю, мы сможем задержаться здесь ещё на пару дней, а после, уже к весне, мы сможем навестить вас, — услышала я голос Коула.

Он чуть склонился над столиком, добавил две ложки сах­­ара. Ложечка звонко ударялась о фарфор, пока он размешивал чай. Отец напряжённо наблюдал за этим действием. Обдумывал слова гостя, вероятно.

Я не любила сахар. Мёд — да, но сладость сахара мне совсем не нравилась. Надеюсь, там, куда мы поедем, будет мёд. Как маленькое напоминание об уютных домашних посиделках. Возможно, я слишком рано смирилась. Не знаю. Сейчас меня обеспокоило поведение служанки. Надо будет её разыскать и поговорить. То ее вещие сны, то реакция на господина Эртона. Что-то здесь не так. Ещё и Кати задерживается. Уверена, работников кухни ожидает строгий выговор от хозяина дома.

Наконец, вошла Кати с подносом, на котором громоздились корзинки ароматной выпечки, варенье, масло и мёд. Она поставила их на стол, коротко кивнула, мельком глянув на гостя и удалилась.

Чай в моих руках уже остыл. Отец и Коул беседовали о делах.

— Эми, ты можешь идти, — сказал папа.

Я бесшумно поставила кружку на стол.

— Всего хорошего, господин Эртон, — попрощалась я, когда Коул тоже встал.

— Помните о нашем разговоре, госпожа Мартин, — сказал он тихо, глядя мне в глаза.

Я кивнула, а Коул вновь поцеловал мою руку. После горячего напитка, прикосновение его губ показалось обжигающим. Я резко вдохнула и быстро покинула столовую. Оказавшись в коридоре и убедившись, что никого рядом нет, прислонила голову к холодной каменной кладке стены. Сердце гулко стучало.

Голова закружилась, и я зажмурила глаза. Надо успокоиться. Принять действительность и смириться. Больше не удастся прятаться от правды. Не получится забыться сном или зачитаться книгой, отбрасывая всё на потом. Есть только здесь и сейчас.  И совсем скоро выбор будет сделан, решится моя дальнейшая судьба.

Я побрела к себе в комнату. Но проходя мимо кухни, вспомнила про Амису. Заглянув внутрь, обнаружила ее у стола с травами.

— Амиса, ты в порядке? — спросила обеспокоенно.

Девушка выглядела бледной и напуганной. В руках держала ступку и что-то с силой перетирала. Услышав меня, она потрясла головой, словно избавляясь от неприятных мыслей.

— Да, госпожа, ещё раз прошу меня простить. Больше этого не повторится, — быстро проговорила она, глядя на меня.

От волнения ее акцент усилился. Руки подрагивали. Да что же с ней?

— Амиса, расскажи мне, что случилось. Чем тебя смутил наш гость? Ты его знаешь?

Она отрицательно покачала головой и продолжила свое занятие. Я подошла ближе и ощутила пряный, даже чуть освежающий запах.

— Что ты делаешь?

— Это успокаивающий травяной сбор. Буду добавлять себе в чай, — ответила она, успокоившись. — Там, откуда я родом, растут другие растения. Но я быстро учусь. Уже знаю многие местные травы. Вам бы тоже не помешало их запомнить.

— Ты так считаешь? — удивилась я.

Присела на стул рядом. Сил стоять не было. Ощущала какой-то упадок сил. Обреченность.

— Да. Вам пригодится. Запомните это растение, — она покрутила перед моим носом стебельком с бархатными округлыми листочками, который был похож на мяту. — Это базанис. Начинает действовать скоро. И сильно. Лошадь усыпит, поэтому нужно его совсем чуть-чуть.

— Ладно, спасибо. Я запомню, — пообещала ей.

Девушка двигалась по кухне. Ступку уже отложила и теперь достала из печки пироги.

— А где Кати? И другие? Обычно тут больше людей.

— Кати не здоровится. Мы уже все сделали, и она ушла немного отдохнуть. А больше никого и не осталось на кухне. Мы вдвоем.

Значит, слуг становится всё меньше. А дом такой большой... Приемов мы давно не организовывали, но, тем не менее, без работников всё встанет.

— Эми, — вдруг услышала я совсем рядом, и даже холодок пробежал по коже. Амиса склонилась ко мне. — Будьте осторожны. Такие люди, как этот мужчина, что сидит сейчас с вашим отцом, они коварны. И опасны. Поверьте, я знаю. Алчные, преследующие лишь свои цели, им не важны чувства и жизни других людей. Просто запомните это и не доверяйте никому, как только переступите порог этого дома.

Она быстро отстранилась и, как ни в чем не бывало, вернулась к делам.

В кухне появилась мама. Она сразу направилась ко мне.

— Дорогая, как всё прошло? Они до сих пор беседуют. Я волнуюсь.

Она присела рядом, и я отложила вопросы к Амисе на потом. После разговора с ней осталось неприятное, скребущее чувство.

— Всё хорошо. Папа сказал, что я могу идти, — ответила я.

Мама помолчала некоторое время. А потом, печально вздохнув, начала свой рассказ.

— Я была чуть младше тебя, когда мы с твоим отцом поженились. До того дня я видела его всего раз, на одном приеме. Я не хотела выходить за него замуж, но наши родители были иного мнения. Наш союз сулил им стабильность и спокойствие. Нас даже не спрашивали, чего хотим мы сами, — она хмыкнула и покачала головой. — Я сумела полюбить его, только спустя год после твоего рождения. А он... Даже не уверена, когда это произошло. Скорее всего он понял это в тот день, когда впервые увидел тебя. Такую крохотную, беззащитную. Именно тогда его отношение изменилось. Он стал внимательнее, добрее, заботливее ко мне. Тебя обожал, — теперь мама улыбалась.

— Я рада, что в итоге вы смогли стать хорошей семьёй, — ответила я, догадываясь, к чему этот разговор.