Отделившись от остальных, Уилли подошел к Максу.

— До шести еще полчаса, — заметил мех, указывая на стоящий в центре стола паровой хронометр.

— У девчонок сегодня выступление, попросились пораньше, вот мы с Бэном их и забрали. Кстати, хорошо, что мы вчера не поспорили, иначе плакали бы наши денежки, — улыбнулся малец во все тридцать два, — тебе одна рыжая красотка послание передала.

— А поконкретнее? — недовольно бросил Волконский, не понимая, к чему ведет его приятель.

— Вчера ночью, по дороге домой, встретили с Бэном Ножки, ну или Лексу, — упоминание имени танцовщицы, чьи скрытые тугим корсетом и соблазнительными панталончиками прелести не давали ему уснуть, сразу же привлекло внимание Макса, — просила передать тебе, что она согласна, что бы это ни значило.

Губы меха тронула кривая усмешка.

— Ты уверенна, что это та самая улица? — поинтересовался Джо, когда мы с ним вылезли из кэба и начали осматриваться по сторонам, — не самое лучшее место, душенька. Не хотелось бы тут задерживаться. Местные газеты ежедневно пестрят сообщениями о том, что кто-то был ограблен в Сидоле. Я не хочу становиться следующей жертвой.

— Прекрати причитать, — поправив спадающие до земли юбки, я внимательно оглядела стоящие друг за другом дома, отмечая их обветшалый вид и унылые окрестности, — если вон та вывеска не врет, это и есть Эмари-лейн. А вот и нужный нам дом.

Дверь открыли после третьего стука, и сделал это тот самый светловолосый парень, что повстречался нам с Джо вчера ночью на улице. В ответ на ясно читаемый в его глазах немой вопрос, я передала ему свой цилиндр с плащом, и вошла внутрь.

— Нас ждут! — Джо засеменил рядом, готовый в любой момент дать деру. Защитник из моего приятеля был так себе, но любила я его не за это.

Помещение было пустым, не считая стоящего в центре стола, за которым, спиной к нам, сидело трое парней и девушка, и импровизированной сцены, где собрались девчонки из «Лерой» — Молли, Савинь и Натали.

Первой мой приход заметила пышненькая блондинка. Развернулась на стуле и начала изучать пристальным взглядом, прежде чем капризно поджать губки.

— Что она здесь делает? — вопрос был адресован одному конкретному парню, к боку которого она приклеилась, как пиявка, но расслышали все.

— Эй, а можно повежливее? Меня вообще-то пригласили, — склочным характером я никогда не отличалась, но при виде обнимающей ее за талию механической руки, во мне проснулся взъерошенный как воробышек дракон.

Нацепив на лицо наглую улыбку, при виде которой меня бросило в жар, Макс поднялся из-за стола и, не обращая внимания на свою возмущенную подружку, направился ко мне.

— Так и знал, что ты не устоишь перед моим обаянием, — шепнул мне ушко этот ненормальный, и взяв под руку повел прямо к сцене.

— При чем тут твое обаяние, мех? — не осталась я в долгу, мечтая стереть с его лица это выражение, объевшегося сметаны котяры, — мне просто нужны деньги. А сейчас объясни, что здесь происходит.

— Кхе, кхе, — прервал наш разговор раздавшийся за спиной притворный кашель Джо, — Лекса, милая, может ты представишь меня этому джентльмену?

Макс резко остановился и, не выпуская моей руки, медленно развернулся. Прищурив глаза, он с ног до головы оглядел моего спутника, который сегодня, вместо своего любимого яркого камзола, оделся во все черное, чтобы, как он сам утром выразился, подчеркнуть свое меланхоличное состояние, связанное с пропажей Армана.

— Это Джо, и он со мной. Прошу любить и жаловать, — огласила я, и указала приятелю глазами на свободный стул. Макс представился в ответ, и дождавшись, когда Джо займет свое место, прошипел мне на ухо:

— Я просил тебя никого с собой не приводить.

— Нет, не просил.

— Может не вслух, но это подразумевалось.

— Слушай, он из понятливых и никому ничего не расскажет.

— Кто он тебе вообще? — вопрос поставил меня в тупик. Ну или не сам вопрос, а тон, каким он был задан. Словно я сижу на допросе у Гримлаут, и их офицер вознамерился вытрясти из меня душу.

— А тебе какая разница? Мы… — перехватив убийственный взгляд красивой блондинки, что в отличие от остальных следила за каждым нашим движением, я проглотила готовое сорваться с языка слово «друг», — мы встречаемся!

— Серьезно? — вышло громче, чем он надеялся, и все присутствующие начали коситься в нашу сторону.

— А что такого? — не смотря на него, я притворилась, что стряхиваю невидимую ниточку с корсета.

— Да ничего, — пожал плечами мех, — просто мне показалось, что твой любовник раздевает меня глазами.

Джо, твою мать!

— Милые леди, — начал свою пафосную речь сероглазый жулик, когда мы с девчонками встали посреди сцены, ожидая дальнейших инструкций, — я собрал вас здесь, чтобы провести небольшой конкурс. Выбрать мы можем только одну из вас и та, что отлично справится со всеми задачами, сможет получить хорошее вознаграждение.

— Насколько хорошее? — подняв вверх руку поинтересовалась Савинь.

— Около миллиона золотых вас устроит? — подмигнул ей Макс, прекрасно осознавая, какой эффект создадут его слова.

Услышав заоблачную цифру, девчонки пооткрывали рты и застыли на месте, как соляные столпы. Все, кроме меня. Мне-то он эту сумму уже озвучивал.

— Устроить то устроит, только за что именно она будет выплачена, и в какой срок?

— К сожалению, — печально вздохнул мех, откидывая со лба длинную прядь, — эта информация конфиденциальная, и огласить я ее смогу только той единственной, что пройдет все испытания.

Говорила же — жулик! Стал бы он так все скрывать, если бы дело было чистым?

Так и подмывало отказаться и уйти, но в голове воскрес образ плачущего по своему пропавшему другу Джо. Сердце защемило от жалости.

— Что за конкурсы нас ожидают? — придя в себя, уточнила Молли.

— Их всего три. Для начала вам устроят небольшой опрос на знание этикета и членов императорского дома, а также родовитых фамилий. Затем вы представите, что находитесь на светском приеме. Мы изучим как вы держитесь, ваши манеры, вокал и умение преподать себя. Ну и последний, заключительный тур, включает в себя небольшое собеседование… со мной наедине. Вопросы?

Есть один, какого черта говоря все это, ты пялишься в мое декольте?

— Нет, нам все ясно.

* * *

— Соловей мой, сооолооовееей!

«Как кто-то столь прекрасный, может так ужасно петь?»

Этот вопрос Макс, морщась, задавал себе на протяжении всего выступления Лексы, и никак не находил на него ответа.