Парень вернулся домой с новым лицом и множеством новых задумок, обещавших стать выгодными лично для него, однако вредных для общества. После той кошмарной ночной битвы в лесу, что принесла ему медали, которые он прятал во внутреннем кармане, не оставляя на виду даже ленточек, остался длинный мертвенно-бледный шрам на левой щеке – от верхушки уха до самого подбородка. Нервы и мышцы вокруг губ тоже несколько пострадали, и с тех пор уголок рта был постоянно приподнят и неподвижен. Внешность это удивительно изменило, а улыбка стала поразительно зловещей.

Тони спешил с вокзала, военная форма и пилотка придавали ему мальчишеский и лихой вид. В руке саквояж, в боковом кармане мундира – автоматический пистолет немецкого офицера, привезенный с фронта как сувенир.

Наконец-то дома! Первым делом к Вивиан. Боже! С какой радостью он вновь стиснет ее в объятиях, почувствует, как трепещет, прижимаясь к нему, гибкое податливое тело!

Подозвав такси, Тони сообщил адрес и велел водителю газовать от души. Истомленные разлукой глаза узнали здание даже в темноте, за два квартала. Взгляд принялся искать прежнюю квартиру.

В окнах свет! Вивиан дома. То есть если она все еще там живет. Тони добавил это задней мыслью, как ужасную возможность. И вдруг, крякнув, усмехнулся. Конечно, Вив будет ждать. Как она рыдала, как клялась в ночь их расставания!

Вознаградив таксиста за скорость щедрыми чаевыми, Тони поспешил внутрь и нетерпеливо просмотрел имена рядом с почтовыми ящиками. Да, вот оно! На том же самом месте – Вивиан Лавджой. Вот удивится Вив его приезду, ведь два месяца не писал… столько всего навалилось.

Тони дернул дверь в коридор – вдруг не заперта? Та действительно оказалась открыта. Он тихо поднялся и с замиранием сердца постучал в знакомую дверь на третьем этаже. Внутри раздались шаги, однако никто не вышел. Тони постучал снова – громко и нетерпеливо.

Дверь приотворилась. Готовые обнять Вивиан руки упали, глаза вспыхнули яростью. Дверь придерживал крысоподобный молодчик с жуликоватой рожей. Зато у него были чувственные губы и нос, свидетельствующий о страстности натуры. В рубашке и брюках, по-домашнему.

Едва не сбив его с ног, Тони рванул дверь и залетел в комнату.

– Где Вивиан?

Она поспешно вышла из спальни, одетая в подаренный им красивый пеньюар, из-под которого выглядывала пижама.

– Ты кто такой? – разозлилась Вивиан. – С какой стати сюда вломился?

У Тони перехватило дыхание: она его не узнала.

– Эй, я Тони! Конечно, я чуток изменился, – его пальцы безотчетно прошлись по уродливому шраму на левой щеке, – но ты ведь…

– Тони! – потрясенно воскликнула она и в удивлении уставилась на его лицо. – Господи, полгода назад сообщили, что ты убит. Об этом писали в газетах.

– Что ж, они ошиблись. Вот он я, как ни в чем не бывало.

Внезапно Тони вспомнил странного мужчину. Тот уже закрыл дверь и ждал позади него. Крутанувшись, Тони стал лицом к обоим и грозно спросил:

– Кто это?

– М-мой друг, – поежившись, ответила Вивиан.

– Твой друг, – горько повторил он и с презрением уставился на незнакомца.

Затем бросился в спальню. Там в шкафу нашлись мужские ботинки, с полдесятка мужских костюмов и даже пижама – все висело и лежало вперемешку с вещами Вивиан. До войны здесь были его вещи, но теперь исчезли… Эти чужие – явно имущество того крысомордого из гостиной.

Дрожа от ярости, Тони поспешил назад.

– Значит, сучка, ты мне изменила! – прорычал он, стискивая зубы. – Небось содержишь его на те деньги, что тебе каждую неделю посылает Клондайк О’Хара.

– Нет, Тони! – чуть не задохнулась Вивиан. Ее руки взлетели к горлу, как будто говорить стало невыносимо трудно. – Тони, ты напрасно так думаешь! Я ни разу не посмотрела на другого мужчину, пока не пришла весть о твоей смерти. Богом клянусь!

– Что ж, недолго ты горевала. Женщины не съезжаются с мужчинами в первый вечер знакомства. Даже не потрудилась узнать, а правду ли пишут. Не подождала в надежде: вдруг вернусь? Нет, сразу закрутила с другим. Да и среди твоего шмотья что-то не видно траура. Сплошь яркое и веселенькое, как обычно. Вот и вся твоя любовь ко мне, если откинуть деньги. – Кровь бросилась ему в голову, разум отключился. Рука сама собой метнулась к пистолету. – Да ты вообще плевать на меня хотела! Ну ты и…

Брошенное оскорбление потонуло в грохоте оружия. Вивиан схватилась за горло и осела на пол окровавленной грудой тряпья. В поиске укрытия ее сожитель метнулся за кресло, но Тони действовал с убийственной меткостью. Затем спрятал пистолет под подушкой мягкого кресла и с саквояжем в руке торопливо вышел из квартиры.

Все случилось после полуночи. Никто не видел, как он выходил из здания. О свидетелях можно было не волноваться.

Через два квартала Тони нанял такси и дал водителю адрес одной из лучших гостиниц. Даже если полиция и станет искать Тони Гуарино, заглянуть в такое место они никогда не додумаются.

Улицы и даже вестибюль довольно недешевого отеля, выбранного Тони, полнились людьми в форме, поэтому он не привлек к себе внимания. Парень зарегистрировался как Дж. Х. Стивенс из Колорадо, после чего его препроводили в красивый номер с собственной ванной.

Он снял мундир и, развалившись в кресле, стал курить и думать. Вивиан и ее любовник убиты. Можно даже не сомневаться: три-четыре выстрела из «люгера», выпущенные умелой рукой, прикончат кого угодно. Но сожалеть не о чем. Вивиан никогда его не любила, теперь ясно. Вообще-то даже к лучшему, что ее рот заткнулся навсегда. Могла в любое время настучать в полицию, кто именно убил Спинголу. В припадке ревности или злости с нее сталось бы. Да, теперь, когда ее нет, задышалось свободнее.

Так, значит, его объявили убитым? А если Вивиан и тут солгала? Использовала как увертку, чтобы себя оправдать? Надо выяснить наверняка. Ответ на этот вопрос во многом определит будущие действия.

Тони снял трубку с телефона у локтя и позвонил в салун Клондайка О’Хары.

– Позовите мне Клондайка, – хрипло сказал он, намеренно искажая голос.

– Клондайка замочили с полгода назад, – ответил кто-то незнакомый.

– Скверно. Какое-то время не был в городе, так что для меня это новость. Я вообще вот по какому поводу… может, подскажете, где найти одного малого? Тони Гуарино, когда-то работал на О’Хару.

– Ну, он внезапно решил податься в патриоты и вступил в армию, едва началась война. Его убили во Франции всего за какую-то неделю до заключения мира.

– А вы о нем откуда вообще узнали?

– В газетах напечатали список погибших и раненых. Скажите, а вы кто?

Тони уже повесил трубку. Глаза радостно вспыхнули. Так, значит, это правда! Здесь, дома, все считают его мертвым. Ни полиция, ни банда Спинголы больше не станут искать Тони Гуарино. Да и внешность изменилась сильнее, чем он думал, даже Вивиан поначалу не признала. Прежняя личность мертва. Пусть такой и остается, дальше он будет жить как новый человек и тем самым убережет родных от боли. Собственно, они уже погоревали.