появления в их доме была уважительная. Матвей устроил жену к себе на работу. Во-первых, она могла выносить физические нагрузки наравне с ним, а во-вторых, он не мог надолго с ней расставаться, но и дома сидеть не хотел. Все логично, только мне от этого было не легче.

Понятно, что его второй брак должен был быть другим. С ним будет рядом другая женщина, с другими интересами. Вряд ли она будет моей копией. Тогда бы ему не захотелось от меня уйти. Да, зверь. Я все это помнила. Но на меня он не среагировал. И во мне не пробудил это нечто. Значит, и на мою копию бы не среагировал.

Так вот, его брак был другим. Не таким, как со мной. Но почему же я теперь чувствовала себя словно та уборщица, которая теперь приходила к ним мыть полы? Почему я только сейчас поняла, что никогда не была его равной ему? И никогда бы такой не стала.

Последним гвоздем стало откровение Ани, что она с мачехой полностью переделают платье. Что мой стиль оказался устаревшим.

От злости я скомкала письмо и бросила его в сумку, от которой так и не избавилась. А потом решила, что хватит жить прошлом. Решила выкинуть из сумки все содержимое и продать ее старьевщику, но все же передумала. Ну продам я ее, а потом где буду вещи хранить?

— Ты чего злишься? — спросила тетя Зина, выглянувшая на шум.

— Пойду к морю.

— Сейчас уже девятый час ночи.

— И что? Заодно посмотрю, чем так опасны местные ночи, — огрызнулась я, кладя в карман немного денег.

Раньше мне никогда бы в голову не пришло бродить ночью по городу. И тут был не только страх нарваться на неприятности, сколько боязнь заблудиться. Теперь же в поселке я довольно хорошо ориентировалась. Знала, что не заблужусь. И что все дороги все равно вели к центральной площади. А от площади найти дом тети Зины уже не составляло труда. Еще я больше не боялась винтовой лестницы. Если не смотреть вниз, а идти ближе к стены, то страшная лестница превращалась в обычную лестницу.

Стоило мне выйти на улицу, как меня подхватил теплый почти летний воздух. С каждым днем становилось все жарче. И теперь духота часто была и ночью. Единственное что спасало от назойливой духоты — это свежий ветер, который дул с моря.

На улице меня тут же подхватила музыка. Где-то играла скрипка, где-то гитара. Когда я стала подходить к морю, то услышала грустную песню, которую пела девушка. Ее песню тут же подхватил ветер и разнес вдоль берега.

Меня продолжало тянуть к морю, но стоило мне к нему подойти, как меня тут же накатывал страх. Я боялась волн, готовых вначале коснуться пяток, облизнуть их, а потом тут же утащить в морскую гладь. Туда, где плавают люди с рыбьими хвостами и где ведут войны летающие племена.

Так и в этот вечер, я подошла к морю. Даже зашла в воду по щиколотку, но не смогла ступить и шагу вперед, преклоняясь перед бескрайней водой. Маяк пытался разогнать темноту. Дотянуться до берега, но ему это не удавалось. Со стороны дороги доносился смех. Люди жили, встречались, влюблялись, ссорились и мирились, а я в этот момент чувствовала себя одинокой песчинкой в этом большом мире.

— Пойдем купаться? — мужской голос раздался за спиной. Я даже не стала оборачиваться, уверенная, что ему кто-то ответить. Но ответа не последовало. — Красавица, чего молчишь?

Он встал рядом со мной. От него пахло свежестью. Зеленью.

— Я не купаюсь.

— Почему?

— Потому что не умею плавать.

— Так давай научу?

— Настроения нет, — ответила я.

— Может тогда в бар пойдем? Танцы там, музыка и все дела?

— А пойдем. Тебя как звать?

— Лешка.

— Женя.

— Так веди в свой бар, Лешка.

— Бар не мой, но говорят, что там не плох.

Лешка оказался молодым таким пареньком, который был рожденным зеленым. Приехал он в Маяк, чтоб на заводе работать. И работа шла у него вполне успешно. Как он говорил, что это намного лучше, чем в поле пахать. Пока мы добирались до бара, то я узнала, что он хотел через год пойти на судно. Пока его туда не брали. Он все говорил и говорил, а мои мысли были о платье и фасонах.

Я хотела видеть Аню скромной девушкой, которая только делает первые шаги в жизни. Понятно, что сейчас скромность была не в почете, но и на первый бал в вызывающем платье идти…

Бар представлял собой дом, в котором отсутствовала одна стена. В нем играла музыка. Девушка пела и играла на гитаре. Мой знакомый угостил коктейлем. И опять он что-то все говорил и говорил, только я его почти не слушала.

Тетя Зина говорила, что зеленые — это страшные люди. Но на деле я не видела в них ничего страшного. Мальчишки — они в всегда оставались мальчишками. Да и бар — это не такое уж злачное место, чтоб бояться сюда заходить. Песня шла одна за другой. Девушку сменил мужчина с приятным баритоном. А меня как-то сильно расслабило. И все проблемы стали вдруг не такими уж важными.

— Все красавица, с тебя хватит. А то я до дома тебя не доведу. Пойдем.

— Куда?

— Ко мне, наверное, — нахально ответил мальчишка. Или скорее уж молодой человек. Это я его мальчишкой считала, а он себя так явно не чувствовал.

— Нет. Даже не думай. Я с тобой никуда не пойду, — сказала я, когда мы вышли с ним на улицу.

— Так, посидеть в баре ты была не против, а потанцевать со мной на волнах ты против?

— Угу. Боюсь от качки начнется морская болезнь, — ответила я, чувствуя, как кружится голова.

— У меня есть от этого хорошее средство, — он сделал вид, что придержал меня, чтоб я не упала, а сам начал шептать мне на ухо пошлости. Я ему чуть не врезала пощечину, чем только вызвала его смех, потому что промахнулась. — Какая ты вредная!

Он попытался меня поднять, но у него это не получилось. В итоге мы свалились на песок. Я еще подумала, что песка быть не должно, потому что мы шли по направлению к городу. И тут стало весело. И ведь я понимала, что этот смех сейчас неуместен. Надо ругаться с этим парнем, а меня смех разбирает. Он посмотрел на меня и начал смеяться в ответ. Все его попытки полезть ко мне целоваться закончились тем, что мы теперь лежали