Я приехала сюда, так как знала, что муж за мной не поедет. Мы с ним разругались в пух и прах. Два раза он меня отпускал, а потом брал слова обратно. Приезжал и ломал все мои планы. Поэтому я и приехала сюда.

— А почему он сюда бы не приехал?

— Побоялся бы соли. Он из холодных кланов, — ответила она. — Они терпеть не могут жару и соль. Приехала сюда. Устроилась нянькой в гостиницу, где присматривала за детишками приезжих. Потом вон их отца встретила. А он в море пропал. Вот и вся жизнь.

— Моя жизнь еще короче. Школа. Практика. Свадьба. Дети. И я тут. Даже вспоминать толком нечего.

— Твоя жизнь еще только начинается. Но зачем ее начинать здесь? — спросила тетя Зина.

— Не вижу разницы, — ответила я.

— Мама не любит поселок. В последнее время здесь стало слишком много зеленых, — ответила Светик.

— Я таких существ раньше не видела, — сказала я. — Что с ними не так? Их нужно опасаться?

— Это поцеловавшиеся с лианой, — хмыкнула Светик. — Такие же люди, как и мы, но без права выхода с юга побережья. Зато они могут плавать в другие страны.

— Тогда в чем проблема? — не поняла я.

— Привязка. Пусть и не такая навязчивая как у волхов или холодных кланов, — ответила тетя Зина. — И эта привязка, она жизни мешает.

— По мне так самая противная привязка у волхов. Истинная пара — это на всю жизнь. Сумасшедшая любовь, сумасшедшая тоска, если кто-то из пары умирает. Я за многими парами наблюдала, но такое ощущение, что они живут по принципу «все или ничего». Без компромиссов. На мрачных территориях привязок нет, но есть штрафы за развод. Нужно такие деньги отдать, что потом без всего остаешься, — сказала я.

— Тут иначе. Если с встречаешься с зеленым, то потом…

— Можешь и сама позеленеть, — хихикнула Светик.

— Глупости не говори, — отмахнулась тетя Зина. — Он тебе покоя не даст. Привязка скорее для него, чтоб было всегда куда возвращаться. Моряки поговаривают, что в море много всего есть. И эта привязка, она как оберег, как браслет для любителей блуда. Для них это важно. Для нас… Это выпадение из жизни по его прихоти. Ни на какую работу не устроишься. Ни детей нормально воспитать не сможешь. Вот нужно ему, чтоб ты рядом была, пока у них штиль и делать нечего, так изволь явиться. Еще и это понятие, что мы ничего не делаем, а вот они только и работой занимаются!

Тетя Зина явно разозлилась. Она собрала пустые тарелки и отнесла их в раковину. Налила воды в стакан, но пить не стала. Посмотрела в окно, где явно в такой же небогатой квартире ужинала семья из мужчины, женщины и трех детей.

— Их привязку снять можно по возвращению на берег, — нарушила молчание Светик. — Только плаванье может длиться не один год.

— Светик, начинай ставить тесто. Мира, с тебя мытье посуды. Я пойду за водой схожу.

— Может мне помочь? — предложила я.

— С лестнице еще навернешься. Там темно, если не заметила, — недовольно сказала тетя Зина.

Она взяла ведра и ушла. Я слышала, как за ней хлопнула дверь.

— Мира, ты иди. Я сама посуду помою, — сказала Светик. Девочка обрадовалась и убежала в комнату. — Ничего, если я не буду официально?

— Ничего, — ответила я.

— На маму внимания не обращай. Она все еще винит себя в том, что не согласилась, чтоб папа зеленым стал. И не согласилась на привязку с ним. Пусть она и говорит, что ей все равно, но при этом переживает, — сказала девушка. Грустно улыбнулась.

— Давно он пропал?

— Больше шести лет. Мира его толком и не помнит. Увидит, так не узнает. Может я и не права, но мне часто кажется, что желание лучшего — это враг хорошему. Тут не так плохо, как кажется. Но это действительно болото закрытых областей.

— Посмотрим. Пока город кажется интересным.

— Интересно Прибрежье. Там развлечений много. А тут только неприятности найти можно. Народ простой. Правила приличия размыты. Окажешься не в том месте не в то время, так и возразить не успеешь, как окажешься в танце на всю ночь. Если нет защитника, которого бы минимум уважали, то на улицу из своей полосы лучше не выходить.

— Это везде так. Ваш поселок не исключение. У меня семья простая была. Мать вдовица. После меня еще две сестры шли следом. Когда ко мне волх стал свататься, я в первую очередь подумала, что вот будет хороший защитник и мне, и моим родным. Потом я в него влюбилась. Только эта защита никому не понадобилась. Мама замуж вышла за хорошего человека, которых ее с моими сестрами под крыло взял. Тогда я первый урок в жизни получила: жертвы никому не нужны.

— Наверное, так и есть, — задумчиво сказала Светик, но потом решила добавить. — Или они нужны человеку, который их делает. Он же ставит цель. Кладет на нее жизнь. Идет к этой цели. Для него эти жертвы важны, чтоб…

— Забыть о том, что не хочется вспоминать.

— Думаю да.

— Ты не хочешь отсюда уезжать?

— Не знаю. Но и здесь перспектив особо нет.

Тетя Зина вернулась с ведрами. Поставила их на пол. Задорно улыбнулась. От ее грусти с примесью злости не осталась и следа.

— Все-таки нет ничего лучше, чем труд. Пройдешься, подышишь. Поднимешь эти ведра с последними бранными словами и жить как-то становится легче, — довольно ответила она.

Я же решила, что мне эта семья нравилась. Открытые люди не прятали эмоции. Жили так, как умели. Говорили, что думали. Это подкупало.

Мысли сразу пошли в сравнение с прошлой жизнью, где Матвей был вежлив и предупредителен, но вот как раз искренности и эмоций мне не хватало с его стороны. Я все списывала на характер, не понимая, что он меня не любил. Никак не любил.

Светик замесила тесто. Тетя Зина ушла спать. Меня же положили на кухне. Правда предупредили, что подниматься придется рано. Я лежала на диванчике, укрытая тонким пледом и слушала, как из открытого окна доносится шум улицы. Как ни странно, но тревоги не было. Наоборот, я чувствовала себя комфортно.

Утро в семье начиналось довольно рано. Светик, Мира и тетя Зина поднимались до рассвета, чтоб раскатать тесто и наделать пирожков. Пирожки они пекли в электрической духовке. Здесь не было печек, как на севере. Да здесь они и не были нужны. Как сказала тетя Зина, здесь тепло было даже зимой. Именно тепло, а не жарко. Как оказалось сейчас было именно тепло,