– Откуда эта фотография? Почему нам сказали, что они погибли?

– Шпицберген – это же совсем рядом со мной, кузина, – развел руками Овадий. – Понятное дело, мне всегда страсть как интересно, что творится у меня под носом. Ты не представляешь, как я обрадовался, узнав, что на борту дирижабля – родственнички! А когда грянула новость о крушении, – он покачал головой и прицокнул языком, – я тут же помчался на помощь.

– В надежде забрать Географику у Горация? – фыркнула тетя Фила.

– Ай-ай-ай, нехорошо быть такой недоверчивой, – улыбнулся Овадий. – Я ведь как свои пять пальцев знаю эти места. Знакомых полно. Я добрался до места крушения задолго до начала официальных поисков и сразу предложил им быть моими гостями.

«Они живы, живы, – пело сердце Ната. – Мои родители живы!»

– Как я узнаю, что они все еще живы? – спросила тетя Фила.

– Никак. Родные люди должны доверять друг другу, разве нет? Верь мне на слово.

– Где они сейчас?

– Да тут, недалеко. Получу Книгу – отправлю письмо, чтобы их выпустили, и они за пару часов доберутся до Бэттинг-эт-Флайс, – и он протянул руку, жадно перебирая пальцами.

Тетя Фила долго смотрела на его руку, а Нат затаил дыхание. Почему она медлит?

– У меня ее с собой нет, – сказала она наконец.

Нат чуть не задохнулся от ее лжи.

– Или ты думаешь, что я буду возить с собой такую драгоценность? – Тетя Фила невозмутимо покачала головой: – Нет.

Внутри у Ната все кипело. Что она задумала?

– Как же ты без Книги знаешь, где искать зверей? – недоверчиво спросил Овадий.

– А ты откуда знал? – парировала тетя Фила. – Как ты нашел феникса, василиска и вивернов?

– Правда же здорово у меня получилось? – улыбнулся Овадий. – Я… скажем так… взял («украл» слишком грубо звучит) парочку карт Африки у пацана дома. А когда… эм… заглянул к тебе, то забрал карту Динас Эмрис.

– Стоп, – хмуро вмешался Нат. – Вы не могли побывать у меня дома. Вы же находились в Африке!

– Я заходил к тебе дважды, – ответил Овадий с очень неприятной улыбкой. – В первый раз я зашел к твоей няне на чай. Как там ее? Мисс Ламптон? Мы с ней чудно поболтали. Ты тогда в постели со свинкой лежал. Так вот, няня твоя мне показала кабинет отца. Такая дурочка оказалась, аж смешно. Пока причитала, что ж с ней будет, когда тебя заберут родители, я стащил пару карт. Ну ладно, хватит болтать. Книгу сюда.

– Говорю же тебе, нет ее у меня. Я в криптозоологии уже сорок лет. Я ее наизусть знаю.

Интересно, поверит ли Овадий в эту ложь? Он был у нее дома в ее отсутствие и Книги не нашел.

– Ладно, – сказал Овадий, поразмыслив. – Даю тебе сорок восемь часов. Слетаешь в Бэттинг-эт-Флайс и прилетишь обратно. Не вернешься в назначенный час – я заберу рог у единорога, а родителей мальчишки никто не найдет. По крайней мере живыми.

Заметив напоследок, что фавны ему неинтересны, Овадий разрешил развязать мистера Силвена, чтобы он смог сам дойти до дома. Как только они скрылись из виду, Натаниэль набросился с вопросами на тетю Филу:

– Почему вы…

– Тихо! – и она молниеносно зажала ему рот рукой. – Голоса тут слышны очень далеко. Этот несчастный ульдра, может, еще следит за нами. Пока я не дала знак, молчи. Понял?

Мальчик кивнул. Тетя Фила разжала ему рот и торжественно посмотрела на Мазю, вцепившуюся Нату в плечо.

– Мазя, дорогая. У меня к тебе огромная просьба.

– И не подумаю, – прошептала Мазя, прижимаясь к Нату.

– Овадий слишком близко к Луминессе. Может случиться беда, – вздохнула тетя Фила. – Если она его учует, то придет в ярость, и если не убьет, то покалечит.

– И чудесно. Пусть покалечит, – бросила Мазя.

– Если Овадий умрет, мы никогда не узнаем, где родители Ната. Мазя, только тебе Луминесса по-настоящему доверяет. Не могла бы ты – пожалуйста – остаться рядом с ней, пока мы с Натом слетаем домой?

– Я останусь здесь совсем одна? – услышал Нат ее тихий шепот.

– Овадий тебя не заметит, а ульдра не почувствует твой запах, слишком он необычен для него.

– Я должна остаться? – спросила Мазя у Ната.

Мальчик молчал. Не хочется, чтобы Мазя рисковала, но и подвергать Луминессу опасности нельзя.

– Нет, – ответила тетя Фила. – Ты не должна.

Мазя облегченно ослабила хватку.

– Но если ты согласишься, – продолжала тетя Фила, – ты навсегда останешься с нами, пока тебе самой не надоест.

Мазя навострила ушки.

– Вы серьезно?

– Да, серьезно. Я разрешу тебе остаться с Натом.

Мазя схватилась за голову и заныла, будто от боли.

– Прости, – сказала тетя Фила. – Я знаю, что многого прошу, но у меня нет выхода.

– Я должна? – снова спросила Мазя у Ната.

– Это решение должна принять ты сама, – ответил он.

– Неужели этот гад угробит нашу слюнявую лошадку? – спросила Мазя.

– Да. А если она испугается, то придет в ярость, и его жизни будет грозить опасность. Но если ты, юная дева, окажешься рядом, Луминесса будет спокойна.

– А после я навсегда останусь с Натом?

– Навсегда.

Мазя сморщила личико, долго и напряженно размышляя. Наконец она сказала:

– Хорошо, я останусь.

Нат облегченно выдохнул.

– Узнаю нашу Мазю! – воскликнула тетя Фила. – Сама найдешь туда дорогу?

Мазя поглядела внимательно на деревья и указала ровно в ту сторону, где было убежище Луминессы.

– Это туда.

– Да. Иди и все расскажи Луминессе. Что бы ни случилось, постарайся ее успокоить.

Мазя быстро салютовала на прощание и спрыгнула на землю.

– Только возвращайтесь скорей, – крикнула гремлинша.

– Постараемся, – пообещал Нат и поглядел ей вслед.

Дорога до домика мистера Силвена была невыносимо долгой, хоть и шли они быстрым шагом. У Натаниэля в голове роились угрюмые мысли и злые вопросы. Все, кого он любил, все, чем дорожил, было поставлено на карту: родители, Мазя, и даже будущее криптозоолога. Когда они дошли до домика и закрыли дверь, Нат развернулся к тете Филе.

– Я же говорил, что был мороз, – выпалил он. – Я же говорил!

На самом деле он хотел сказать совсем другое: «Почему вы не отдали ему дурацкую книгу? Что будет с моими родителями?» Но вместо этого выдал какую-то чушь про погоду.

– Да, говорил.

Но легче ему не стало.