– Почему вы меня не послушали?

Нат и сам не знал, чего хочет услышать от тети Филы: ее извинений, ее повинной, чего-то еще.

– Что? Что случилось? – спросил перепуганный Корнелиус.

– Овадий здесь, – бросила тетя Фила. – Он следил за нами и знает, где Луминесса.

От таких новостей дронт присвистнул и с презрением фыркнул в сторону мистера Силвена:

– А я думал, что фавны нюхом чуют любые перемены. Тоже мне, смотритель.

– Вместо себя Овадий подослал ульдру, – объяснила тетя Фила. – Запах ульдры фавну неизвестен, к тому же холод ульдры блокирует любое обоняние.

– Что же хочет этот прохвост Овадий?

– Ему понадобилась Книга Чудовищ. В обмен на нее он обещал не трогать единорога и, – тетя Фила взглянула на мальчика, – рассказать, где родители Ната.

– Что? – пискнул Корнелиус.

Пока тетя Фила объясняла, что случилось, Нат отошел к окну. Еще немного, и его разорвет на куски. Надо немедленно что-то делать. Как не хватает Мази, ее шуточек и смеха. Отчаяние быстро перешло в гнев. Мальчик сжал кулаки.

– Если бы вы мне доверяли, то раньше догадались бы, что что-то не так. А вы решили, что я все придумал, что я маленький и глупый! – и голос у него оборвался, так много хотелось выкрикнуть.

– Я знаю, – тихо сказала тетя Фила, потрепав его по волосам. – Я была не права. Прости. Я только и думала, что о единороге. Я не знала, откуда Овадий нанесет очередной удар. Мне казалось, ты слишком много думаешь о родителях.

– Но ведь я оказался прав, – прошептал Нат.

– Да, ты оказался прав, – с раскаянием в голосе промолвила тетя Фила.

– Почему вы не отдали ему Книгу Чудовищ? – спросил мальчик еще тише, глядя в пол.

– Нат! – Тетя Фила прижала его к себе. В ее объятьях ему стало хорошо, но он был так на нее зол, что не мог принять это утешение и откинул ее руки.

– Почему?

– Я не могу, – ответила она со вздохом, присаживаясь перед ним. – Я дала клятву ценой своей жизни защищать Книгу Чудовищ и всех ее животных.

– Но мои родители! – воскликнул Натаниэль.

– Знаешь ли ты, сколько Фладдов сложили свои головы за эту Книгу? Выходит, все их жертвы были напрасны? Нет. Мы придумаем другой способ вернуть твоих родителей и сохранить жизнь Луминессе. Мне нужно время. А теперь пора укладываться и ехать домой. Надо объявить поиски. Если твои родители в нескольких часах от Бэттинг-эт-Флайс, то мои подопечные уже знают об этом. Не верю я в то, что Овадий так ловко мог их спрятать.

Перелет длился целую вечность. Нат был так взбудоражен, что еле сидел на месте. Корнелиус все бросал на него раздраженные взгляды и наконец разозлился так, что цапнул Ната огромным тяжелым клювом.

– Сиди тихо! – гаркнул дронт. – Ты мне все перья отдавил.

Нат глянул на затылок тети Филы. В реве мотора и встречного ветра она все равно сейчас ничего не услышит.

– Плевать я хотел на твои перья, – сказал он Корнелиусу. – Зачем они тебе? Ты летать умеешь только на самолете.

Дронт снова цапнул Ната, на этот раз повыше.

– Ой!

Зажмурившись от боли, Нат выдернул перо из хвоста птицы. Корнелиус вскрикнул, дернулся вперед, чтобы схватить перо, но Нат уже выбросил руку за борт и разжал ее.

– Мое перышко! – взвыл Корнелиус.

Нату стало стыдно, но он не смог заставить себя извиниться.

– Ты укусил меня!

Корнелиус отвернулся, упершись хвостом в переднюю стенку кабины подальше от Ната. Всю дорогу они больше не разговаривали, и Нат боялся, что Корнелиус наябедничает. И правильно сделает. Настоящий криптозоолог никогда бы не стал дергать у дронта перья из хвоста.

Они успели приземлиться в последних лучах солнца, которых еле-еле хватило, чтобы благополучно сесть. Нат первым выбрался из кабины и с нетерпением ждал, когда же спустится тетя Фила.

– Ну что, есть план? – спросил мальчик.

Тетя сняла кожаный шлем и осмотрелась.

– А где Корнелиус?

– В самолете.

Она подошла к кабине и вытащила дронта. Нат с замиранием сердца ждал, что сварливая птица все про него расскажет, и перевел дух, когда Корнелиус просто злобно зыркнул в его сторону и промолчал.

– Так какой же у вас план? – спросил Нат, когда они направились к дому.

– Его пока нет, – ответила тетя Фила, приглаживая волосы. – Но я думаю над ним.

– Но ведь у нас совсем мало времени!

– В запасе еще целых сорок часов. Перекусим, отдохнем, тогда и думать будет легче.

Нат начал ворчать, но тетя Фила его не слушала. Поставив вещи в холле, она направилась в кухню и затопила печку. Мальчик присел за кухонный стол и наблюдал за ней, мечтая, чтобы она поскорее придумала, как вернуть его родителей в целости и сохранности.

В тишине они поужинали тостами с сардинами. Даже Корнелиус молчал. После ужина тетя Фила отправила Ната к себе. Спать Натаниэлю совершенно не хотелось, но спорить он не стал. Поднимаясь наверх в свою комнату, он услышал, как она кричит кому-то в телефон:

– С селками свяжитесь. Если они шли с севера, их могли заметить селки. С казарками тоже можно поговорить. Они очень любопытные, везде суют свой нос. Они бы точно заметили людей, похожих на Горация и Адель Фладд.

У себя в спальне Нат понял, что страшно скучает по Мазе. Комната, к которой он уже потихоньку привык, была сейчас совершенно пустой. Как тюрьма. Мальчик рухнул на кровать и уставился в потолок. Надо что-то делать. Надо вернуть родителей. Надо придумать план.

В голову шарахнула мысль, да такая простая, что он сел в кровати и удивился, как это он раньше не догадался. Он возьмет Книгу Чудовищ и отдаст ее Овадию сам! А когда родители будут свободны, они придумают, как вернуть Книгу и спасти зверей.

Нат слез с кровати. Тетя Фила считает, что звери важней его родителей. Но он с ней не согласен. И никаких дурацких клятв на этот счет он не давал.

Нат на цыпочках подошел к двери и скрипнул ею, выходя в темный и тихий холл. Спальня тети Филы в другом конце. Интересно, Книга у нее с собой? Надо проверить.

Нат прокрался по холлу до ее комнаты, приставил ухо к закрытой двери, но ничего не услышал – ни храпа, ни шороха. Если тетя Фила и там, то ведет себя как мышка. Мальчик повернул ручку двери как можно тише, готовый замереть, если она скрипнет.

В комнате было темно хоть глаз выколи. Тети Филы как будто вообще здесь не было. Натаниэль долго собирался с силами, чтобы порыться в ее вещах, но так и не смог. Наконец он на цыпочках выбрался из комнаты, закрыл дверь и спустился по лестнице, ступая ближе к перилам, чтобы не скрипели половицы. На последней ступеньке он остановился, размышляя, куда идти за Книгой, в кухню или кабинет. И вдруг услышал приглушенные голоса.