решил, что эту великую работу надо спасать. Я пробрался в ваш кабинет, взял сундук и спрятал здесь, в стене. После этого я побежал обратно к школе и там застал вас в беде…

Тут заговорили нивницские близнецы:

— Почему же ты не взял нас с собой?

— Мы бы помогли во всем!

— Больше мы тебя одного не отпустим!

— Всегда будем бежать за тобой!

У Яна на глаза навернулись слезы. Он обнял своего ученика:

— Ты сегодня спас мне жизнь дважды. Один раз ты спас наши тела от казни, а второй раз спас мою душу, которую я вложил в эти произведения…

Они услышали громыхание пушек и выкрики солдат.

Ян с мальчиками поспешили обратно в карету, и Кошичек закричал:

— Эй, эй, вперед смелей!

Уже подъезжая к лесу, близнецы воскликнули:

— Смотрите, наше дерево горит.

— Учитель, где вы будете учить нас?

Это был многовековой дуб, под которым Ян проводил уроки.

Ясем сказал:

— Нет больше ни школы, ни дуба…

Ян ответил:

— Обещаю, мы выстроим новую школу и найдем новое мудрое дерево.

Ясем обратился к учителю:

— Я буду помогать, буду строить и всему учиться, чтобы потом учить других.

Близнецы ответили:

— Мы тоже!

4. Пражский аэропорт

Самолет затрясся при посадке, и это привело меня в чувство. Я так увлекся рассказом профессора, что даже не заметил, как мы приземлились. Тамара слушала с таким же увлечением, а старичок нам улыбался. Я даже не знал, что сказать. Его рассказ был настолько правдоподобным, будто он присутствовал при тех событиях.

В салон самолета пришла медсестра с инвалидной коляской и пересадила профессора.

Я успел лишь сказать:

— Ну и фантазия у вас!

Старичок ответил хмуро:

— Какая фантазия? Я же сказал, это рассказ очевидца.

Вмешалась медсестра:

— Извините, нас нельзя задерживать…

Его увезли, а я удивленно спросил Тамару:

— Что он имел в виду? Он там присутствовал, что ли?.. О! Я даже забыл включить диктофон!

Тамара успокоила меня:

— Не переживай. Я не забыла. У нас есть запись.

Я смотрел на нее восхищенно.

— Какой рассказ! Какие детали! — сказал я, — я, прямо, все видел, будто был там… И плащ кардинала, и посох, и перстень. Я словно держал в руках этот драгоценный сундук.

Тут я опять спохватился:

— Я не взял у него адрес! Как глупо! Я даже не спросил его имени…

Тамара меня успокоила:

— Если угодно судьбе, мы его еще встретим.

Я не представлял, как?

Вторая Часть

1. Пять тысяч книг о том, как верить в Бога

Из Праги мы направлялись в сторону Угерского Брода вдоль полей, холмов и лесов Чехии, на экономном автомобиле, который нам дешево дали напрокат. Мы ехали в музей Коменского, где я хотел почувствовать дух того времени, ознакомившись с историческими экспонатами. В глубине души я надеялся прикоснуться к чему-нибудь особому.

В десяти километрах от Угерского Брода мы нашли гостиницу в курортном городке Лухачевич. Там полезные источники, но это место мы выбрали потому, что нам понравилось название гостиницы — Дум Тамара.

Дорога на машине от Праги до Лухачовича занимала около четырех часов, и мы все это время наслаждались чешскими пейзажами и обсуждали старичка, которого встретили в самолете.

Я сказал Тамаре:

— Не знаю, откуда он знает то, что знает, но он настоящий клад для книги. За ним просто надо записывать! Молодец, что ты включила диктофон…

— Всегда рада помочь.

— Я так растерялся, когда за ним пришла медсестра… Даже имя не спросил!

Тамара ответила:

— Если хорошо поищем, уверена, мы его найдем. В музее Коменского о нем должны знать. Он же известный комениолог.

— Да, так и сделаем.

— Если честно, меня старичок разочаровал.

— Чем же?

— Он сказал, что современная школа создана Коменским, а сегодня большинство детей не хотят идти в школу. Среди них и наша внучка. Получается, это вина Коменского что ли?

Я ответил:

— Ну, возможно, что так.

— Наконец, непонятно, он учитель или священник?

— Учитель, ученый и епископ протестантской секты в одном лице.

— Какая это секта?

— Они искали спасение.

— Спасение чего?

— Спасение души от грехов и соблазнов. Тогда, в средние века, все очень заботились о спасении души.

— Как же они хотели спасать души?

Я ответил:

— Расскажу, что знаю. Они верили, что душа обычного человека спасется через душу Христа, а тело обычного человека спасется через тело Христа. Потому и называют Христа спасителем.

— Ну, да, — сказала Тамара, — так оно и есть.

— Так, вот, для спасения человеку нужно единение с Христом, а это возможно через семь таинств.

— Давай вспомним все. Сначала крещение, потом венчание, потом покаяние… Что еще?

— Миропомазание, которое называют еще конфирмацией; потом рукоположение, то есть посвящение в священно — служители; есть еще елеосвящение больных, когда наносят капли масла на тело; и, наконец, возможно самое главное — это причастие, когда мы приобщаемся к Христу через хлеб, как символ его тела и вино, как символ его крови.

— Это самое главное таинство?

— В секте Коменского его считали важнейшим.