что. Я искренне сожалею, что делал тебе больно всё это время. Но пойми, что ты сама ранишь себя в том числе по тому, что зажигаешь в своём сердце надежду, которой не дано оправдаться.

Ксюша потупила глаза и задумалась.

— Вань, — девушка повернулась к нему и взяла за горячую руку, — дело в том, что я не могу решить за тебя твою проблему. Ты сам должен найти свой путь, своё призвание и следовать ему. Я могу лишь побуждать тебя к действию…

— Я не хочу потратить свою жизнь на бесконечные поиски, — резко перебил её Ваня, — я не знаю куда идти от слова совсем.

— А то есть ты хочешь потратить свою жизнь, схоронившись в четырёх стенах? — возмутилась Ксюша, — ты главное начни, а там уже видно будет что к чему. Признаться, я рада, что ты взялся за гравюру.

— Исключительно ради денег.

— Не суть. Пойми, я очень люблю тебя и желаю тебе только лучшего.

Парень замолчал и немного поник головой, поджимая губы. Ксюша положила голову ему на плечо.

— Я тоже люблю тебя, — он сжал Ксюшину руку крепче и прислонил свою голову к ней, вдыхая запах волос, — ты знаешь, архитектор не плохая профессия, но для неё надо хоть немного быть художником, а я не художник…

— Ну я думаю, в такой работе есть варианты обойти этот навык стороной. Или можно попробовать научиться, — осторожно намекнула она.

— Ну давай попробуем, — вздохнув, сказал Ваня и перевёл взгляд на висящую перед ними картину, — вот какие тут детали?

Они остались в этом зале, разглядывая экспонаты.

Настя и Ясон медленно прогуливались по белым залам музея, периодически останавливаясь у заинтересовавших картин. Девушка обратила внимание на большой холст, на котором был изображён какой-то исторический сюжет. На нём было много людей: военные, знатные люди в дорогих одеждах, крестьяне, стоящие на коленях, священство. В центре внимания была статная женщина и темнокожий казак с чёрной бородой.

— Что это за картина? — негромко спросила Настя.

— Это «Суд Пугачёва», написал Перов, — начал Ясон, — за основу сюжета художник взял судебный процесс над донским казаком Емельяном Пугачёвым, который поднял бунт против Екатерины II и объявил себя чудом спасшимся Петром III, мужем Екатерины, свергнутым ей в результате дворцового переворота.

Она слушала, не отрывая глаз, пока он не закончил говорить. Настя перевела взгляд на казака на картине, пытаясь отыскать в его лице следы жестокости, о которой она слышала, но не находила.

— Ты так внимательно смотришь, — умилился он, — почему?

— В моей семье ходит легенда, что наш род берёт начало от самого Емельяна Пугачёва.

— О, дак ты казачка? — он улыбнулся.

В его окружении не было людей с такой ярко выраженной южной внешностью. Ему нравилась её бронзовая гладкая кожа, густые тёмные волосы, нос с горбинкой и карие глаза. Он тайком смотрел на неё, когда она думала о чём-то, глядя на картину. В остальное время она смотрела на него и слушала, задавала вопросы.

— Ой, думаю я совсем не похожа…

— Ты знаешь… наверно, это даже к лучшему.

Она правда не имела характер горячей бунтовщицы. Ясон видел её мягкой и спокойной, слегка смущённой его присутствием. Она говорила в пол голоса и с трепетом обращалась к нему по имени.

— А где Ксюша с Ваней, — она только сейчас заметила их пропажу.

— Я думаю им стоит обсудить некоторые вопросы, уверен они догонят нас потом.

Пройдя несколько залов, они оказались в голубой комнате, где большинство картин были посвящены библейским темам. Перед ними открылся вид на большое полотно «Тайной вечери». С одной стороны картины возлежал печальный Христос, за Ним стояли Его ученики и с сожалением смотрели в сторону засвеченной тёмной фигуры, предположительно Иуды. Но Настя видела в ней… себя.

— Это «Тайная вечеря» Николая Ге, боюсь что я не силён в религиозных сюжетах, поэтому воздержусь, чтобы не ляпнуть лишнего.

«Что это значит? Он атеист? Коммунист? Или просто не осведомлён в этой сфере?», — Настя испугалась найти в нём противника веры.

— А ты? — спросил он, увидев интерес девушки к картине.

— Я? — её резко кинуло в жар. Ей никогда не приходилось с кем-то это обсуждать, — ну как сказать… Я знаю, что на Тайной вечере Христос открыл Своим ученикам, что один из них предаст Его. А именно Иуда Искариот.

Её голос дрожал, она вся покрылась краской.

— Чёрная фигура — это и есть Иуда, я думаю, но, честно говоря, мне кажется на его месте можно представить кого угодно. Наверно каждый может быть предателем? — он посмотрел на Настю.

— Мне кажется, речь о том, что каждый может совершить ошибку, ведь Иуда потом покаялся, но в отчаянии удавился, поэтому не получил прощения, не имел веры.

— Веры во что?

— В то, что Бог любит его… и простит.

— Наверно так и есть, — он повернулся в сторону девушки, — ты в порядке?

Он дотронулся костяшками пальцев до её красного лба.

— Да, да… всё хорошо… просто… просто… давление иногда… бывает…

— Можем присесть или вернутся…

— Нет всё хорошо.

— Ладно, — он сделал небольшую паузу, — любишь природу?

— Очень, — резко ожила Настя от смены темы.

— Тогда следующий зал тебе понравится.

— А что там?

— Шишкин.

Следующий зал был увешан лесными пейзажами разных размеров. Настя разглядывала солнечные картинки и просто наслаждалась красотой описываемых мест. Она непроизвольно улыбалась, её карамельные глаза ожили. Ясон не мог не улыбнутся, увидев её наконец весёлой.

— Ты была когда-нибудь в Павловском парке?

— Нет.

— Обязательно съезди, очень красивое место.

— А ты бываешь там?

— Да, довольно часто. Если хочешь составлю тебе компанию.

— Буду очень рада, — она широко улыбнулась и посмотрела в голубые глаза.

Он замер на секунду. Его сердце тоже…

Пройдя ещё несколько залов, они наткнулись ещё на одну картину. Огромное полотно на всю стену, на котором был изображён боярский пир. Насте оно показалось странным, поскольку рядом с пьяным застольем располагалась шеренга из трёх молодых девушек с грустными опушенными глазами и бокалами на подносе.

— «Поцелуйный обряд» Маковский, — сразу сказал Ясон.

— Что такое поцелуйный обряд? Звучит многообещающе.

— Скажу так как мне рассказывали. До Петровской эпохи, когда не было ассамблей и у женщин особо не было возможности выходить в свет, был такой обычай. Во время застолья у какого-нибудь знатного человека, у которого есть незамужние дочери, наступал момент, когда они выходили с подносами и предлагали гостям напитки, чаще всего вино. Если девушка подходила к одному из гостей — это признак симпатии, если она взаимная, то выбранный гость брал из её рук бокал, пил его содержимое и соответственно целовал