Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— То есть ты был у родителей, до нашей встречи?
— Откуда ты знаешь, что я давно здесь? — он улыбнулся, — Ваня заходил? Как всё прошло? — Да, заходил, отец купил у него гравюру и повесил у себя в комнате, я даже не думала, что получится так красиво.
— Я даже не думал, что он умеет рисовать. Он почти не спал всё это время, переделывал по несколько раз, я его таким никогда не видел. Но мне кажется он в самом деле нашёл своё призвание и всё встало на свои места. Я рад за него.
«Я тоже», — мысленно согласилась Настя.
— Кстати, а ты учишься сейчас? Чем вообще хотела бы заниматься?
Настя задумалась над ответом.
— Я учусь заочно, но на самом деле не думаю, что буду когда-нибудь работать по профессии. Я не знаю, чего хочу.
— Ты хотела быть переводчиком?
— Мне просто нравились языки, и я выбрала профессию с ними связанную. Возможно я могла бы быть переводчиком, но сейчас мне кажется это не так важно.
— А что важно? — он с интересом посмотрел на неё.
Настя не могла сформулировать свою мысль, её сердце чувствовало, но разум не понимал окончательного ответа.
— Сложно сказать, я не могу объяснить, что имею в виду, — она снова задумалась пытаясь правильно подобрать слова.
— Ты думаешь, что важнее то, что внутри? — пытался помочь он.
— Да, именно, — она ожила, — нужно разобраться с этим и всё станет куда яснее.
— Жаль, что никто не может сделать это за тебя.
— Почему же, может, — робко ответила Настя. Она боялась начинать эту тему, но верила, что он точно не посмеётся над ней, даже если их мнения разойдутся, — Бог может.
Он усмехнулся, но увидев её глаза полные доверия осёкся.
— Прости, я не хотел обидеть тебя, просто… — он был скептиком и хотел предостеречь её от разочарования, но она была так искренна, ему не хотелось причинять ей боль, — тебе повезло иметь веру, есть много людей, которым такая помощь недоступна.
Девушка поняла, что он имеет в виду себя. Позиции были обозначены и продолжать разговор в таком ключе не было смысла. Она решила сменить тему и снова обратилась к нему.
— Мне всегда было интересно, почему история, а не какая-нибудь другая наука?
— Мне тоже это всегда было интересно. На самом деле я любил этот предмет с самого начала, возможно мне просто повезло с учителем.
— Это из-за него в твоей голове столько информации?
— Конечно, он был очень образованным и начитанным человеком, он не пользовался учебниками, всё рассказывал по памяти, его было интересно слушать, — Ясон ненадолго замолчал, окунувшись в воспоминания, — он помогал мне готовиться к ЕГЭ и поддерживал, с ним можно было говорить о чём угодно, не боясь осуждения или ненужных вопросов.
— А сейчас ты общаешься с ним?
Парень поджал губы и направил стеклянный взгляд куда-то в сторону.
— Он был уже в возрасте и этой зимой серьёзно заболел. Онкология. Он умер три месяца назад.
Настя не знала, что сказать ему. Ей было жаль. Она смотрела на него так тепло, как только могла, но он не повернулся к ней.
— Как его звали? — в полголоса спросила она.
— Мне кажется я знаю, почему ты спрашиваешь. Его звали Александр Григорьевич, но он был агностиком и коммунистом.
— А ты? — Настя с надеждой смотрела на него.
Парень немного помолчал.
— Помолись за него, пожалуйста.
Девушка утвердительно кивнула. «Я помолюсь за вас обоих». Она взяла его под руку, и следующие несколько минут они шли молча. Когда они вышли из лесного коридора на открытую местность, им открылся живописный зелёный пейзаж: два берега изгибающейся реки соединял Чугунный мост, за которым расположилось белое округлое здание, выстроенное из колон — Храм Дружбы. За ним расположился густой еловый лес, над которым плыли бесформенные облака. Пара замерла на несколько секунд, чтобы полюбоваться видом. Настя робко посмотрела на парня: он снова задумался о чём-то, но на сей раз его лицо выражало умиротворение и было полностью расслаблено. Лучи солнца легко касались его светлой кожи, а глаза стали такого же цвета, как и небо. Она не сводила с него взгляд, пока он не обратил на неё внимание и не улыбнулся прежней широкой улыбкой. Настя перестала его бояться, но змей всё ещё не унимался. Она так хотела сказать ему, что-то очень важное для неё, но не могла. Просто не могла открыть рот и произнести три слова.
— Красиво? — спросил он.
— Очень.
Перейдя Чугунный мост, они двинулись дальше по аллее.
— Это правда, что ты любишь одуванчики? — прервал молчание он.
— Да, а откуда ты знаешь?
— Ксюша рассказала, — он сделал паузу, — обычно девушкам нравятся более благородные цветы, розы например.
— Я и розы люблю, но одуванчики они особенные. Они меняются. Всегда в лучшую сторону и улетают к небу.
— В таком случае, люди тоже немного одуванчики.
— Далеко не все. Есть люди, которые от начала до конца белые, есть те, которые от начала до конца жёлтые, а есть те, которые из белых становятся жёлтыми, и только небольшая часть ведут себя, как одуванчики, — Настя сделала паузу, — а есть ещё такие люди, которые просто закрываются и увядают, так и не распустившись.
— Я согласен, люди намного сложнее и путей у них намного больше, но не все они ведут по нужному направлению. Но от природа даёт нам найти правильный пример. Бог наверно тоже так поступает.
— Да, так и есть, — она снова посмотрела на него.
— Возможно, ты не хочешь говорить об этом, но я всё-таки спрошу. О чём ты думала в ту ночь, когда мы впервые встретились? Мне показалось тебе было очень плохо…
— Наверно я сама виновата во всём этом, я и моя гордость, — она остановила его и подошла ближе, — Я могу задать встречный вопрос: откуда ты шёл так поздно, один, даже без зонта?
Он немного помолчал, пробежав глазами по её лицу.
— Просто хотел прогуляться, в этом есть своя романтика. Лучше убегать от проблем так, чем через алкоголь, наркотики и прочее.
— Я могу, что-то сделать для тебя? Ты очень мне помог, когда было очень тяжело и больно.
«Ты уже мне помогла».
— Два года назад, мои родители погибли в автокатастрофе. Меня взяла под свою опеку моя тётя, очень благодарен ей за всё, но такие колоссальные изменения оставили большой след. У меня никогда не было близких друзей, которые бы поняли меня. Было очень одиноко…
Он
