и конь задел её стременем. Девушка вскрикнула от неожиданности. Всадник придержал коня и соскочил на землю.

— Не поранил?

Настасья еле выговорила:

— Нет.

Парень улыбнулся, вскочил в седло и ускакал.

Варвара шла и зло отчитывала сестру:

— Ну почему он не меня задел! Уж я нашла бы что ему сказать.

И как теперь узнать, кто таков?

Молодой красавец заставил вздыхать обеих девушек. Всё гуляние сёстры, не признаваясь в этом друг другу, искали в толпе пышную копну кудрявых русых волос. Но так и не встретили больше на шумном многолюдном гулянии незнакомца.

Праздник прошёл. И внёс смутное беспокойство в души сестёр.

Накануне Яблочного Спаса попросила матушка дочек яблок собрать с яблони Малины.

— У храма нищим раздать, как на службу пойдём, соседей угостить. Таких дивных яблок во всей округе нет.

Настя с радостью взяла корзину, яблоки собирает, а Варваре лень, на осиновый пень возле яблоньки уселась, зевает. К забору калика-странник подошёл. Старик с клюкой и котомкой за плечами с улыбкой разглядывал красавицу-яблоню и двух девушек возле неё.

— Красавицы! Угостите странника перехожего яблочком! Завтра разговлюсь, вас добрым словом помяну!

Настенька улыбнулась старику, наклонилась к корзине.

— Сейчас! Я вам самых красивых наберу.

А с Варвары скуку как ветром сдуло. Возле дерева корзина с картошкой стояла. Девица схватила самую крупную картошину, бросила её в калику и засмеялась:

— Лови, убогий! Тебе всё равно жевать нечем!

Настя вскрикнула от огорчения, бросилась к забору с несколькими красивыми яблоками в руках.

— Не серчайте на сестру! Простите нас! Вот вам яблоки. На здоровье!

Старик увернулся от картошины, принял из рук Настеньки яблоки, опустил их в котомку и улыбнулся:

— Спасибо, милая! Эта яблоня тебе счастье принесёт. А у сестры твоей сердце деревянное, душа горькая, осиновая, а глаз недобрый. На цветок взглянет — и цветок вянет.

Варвара перестала смеяться и зло прошипела:

— Шёл бы ты, дед, своей дорогой! У меня картошки много!

— Не по себе дерево не руби. Сама деревом станешь. Ухожу, помолюсь за тебя, горемычная!

Старик пошёл своей дорогой. Варя погрозила ему в спину кулаком и принялась ругать сестру:

— Ты зачем ему яблок дала!

Настя огорчённо смотрела вслед старику:

— Что ж ты старого человека обидела! Неужто яблок пожалела?

— Да глаза бы не глядели на эти яблоки! Просто нищих не люблю. Ходят тут всякие…

За спиной у Вари раздался цокот копыт. Она обернулась и замерла. У забора стоял знакомый кудрявый всадник. Конь под парнем перебирал ногами, вздрагивал. Наездник с трудом удерживал на месте горячего гнедого скакуна.

— Ай да яблоки у вас! Райские!

Настя сорвала с дерева яблоко и протянула парню. Тут и Варвару словно разморозили, схватила плод из корзины и бросилась к забору. Но парень уже взял яблоко из руки Насти, на миг задержав её руку в своей. Девушка вспыхнула румянцем ярче яблок с дерева Малины.

— Спасибо, красавица!

Парень засмеялся и пришпорил коня. Обе девушки смотрели на лёгкое облачко пыли на дороге. Был красавец-парень рядом иль померещилось? Варвара обиженно уставилась на сестру:

— Зачем ему яблоко дала?

— Так ведь и ты хотела…

— Хотела, да не дала. Ты дорогу перешла. Не знаю, кто таков, второй раз вижу. Но мой будет!

Варвара надулась и ушла в дом. Несколько дней она не разговаривала с сестрой от обиды, как та старуха, что год на мир сердилась, а мир про то и не ведал. Настя и правда впервые не замечала того, что творится с сестрой. Из головы не выходила белозубая улыбка и горячее прикосновение руки незнакомца.

— Странно. Сердце из груди рвётся. Что со мной?

Настя ушла в свою светёлку, раздвинула занавески над полочкой с иконами. Среди них стояла икона Святой Параскевы. Девушка долгие месяцы молилась, просила у своей покровительницы любви и счастья.

— Святая Параскева! Увижу ли его ещё? Ускакал и сердце забрал.

Третий Спас прошёл, сентябрь пролетел. Загрустила Настасья. Агафья Тихоновна стала примечать, что дочка с лица спала.

— Егор Нилыч! Неладно с дочкой — похудела, бледная какая-то. Захворала, что ль?

Отец только рукой махнул.

— Да брось, ты над ними трясёшься, как кура над яйцами. Вот и мерещится. А может, замуж пора?

А в дом к Кашиным вдруг Чернышиха, сватья знатная, наведываться начала. То к Пелагее подойдёт, спрашивает-выспрашивает, подарочками прислугу задаривая. То в лавке с приказчиком кашинским подолгу беседы ведёт, то с соседками языком зацепится. Чернышиха в городе личность известная, её манёвры вокруг кашинского дома люди быстро приметили. Разговоры пошли о скором сватовстве. Вот только кто и кого присмотрел — все в догадках терялись.

В октябре на Параскеву Пятницу многие девушки шли в Нижнюю Слободу во Владимирский храм с приделом Параскевы Пятницы. И Настя с Варварой тоже туда отправились — у Святой Параскевы счастья просить.

Вечером сёстры о суженом думали.

А через несколько дней в дом к Кашиным вечерком сватья Чернышиха пожаловала. Агафья Тихоновна и Егор Нилыч сваху именитую с почётом принимали, с поклонами, с чаепитием да положенными разговорами издалека, с нетерпением ожидая, от кого прислана и кого сватает.

Чернышиха — сваха дорогая, вся изба у неё шалями кашемировыми увешана — богатые клиенты, кроме денег, обязательно ими одаривали за удачное сватовство. Пока родители со свахой чаёвничали, девушки в другой половине дома изнывали от любопытства. Обе пристали к Пелагее:

— Пелагея, голубушка! Иди послушай у двери, о чём разговор? А то реветь начнём от неизвестности.

Пелагея, бормоча себе под нос о любопытстве девиц, всё же подошла к дверям гостиной. Но опоздала. Сваха уже откланивалась, а хозяева её до дверей проводили. Сваха за порог, а девушки — к родителям с вопросами.

Агафья Тихоновна радостно суетилась у стола. Егор Нилыч сидел довольнёшенек, руки потирал.

— Ну, Настасья, готовься под венец. Жених тебе нашёлся — лучше и не придумаешь! О смотринах договорились. Приданым не обижу. Жди через неделю.

Настя вскрикнула и побелела, а перед глазами лицо парня русоволосого.

— Не хочу, не пойду.

Зашаталась девушка и покачнулась. Пелагея рядом была, подхватила её. Варвара стояла молча, насупившись — туча тучей.

Отец с удивлением поглядел на тихоню-дочь:

— Настасья! Да что с тобой? Не век в девках сидеть. Первый жених городецкий тебя сватает, а ты выкрутасы устраиваешь! Агафья, вразуми дочку!

Варвара наконец не выдержала, со слезами на глазах выговорила:

— А почему Настьку? А я? А кто сватает?

— Варюха! Настасья старшая. И сватают её. Не