смех, холодно ответил Эдриан. – Твоя мама неправильно все поняла. Не спросив, зачем я явился, пошла звать тебя. Странно, не находишь?

– Просто семнадцатилетние сопляки могут приходить только…

– К семнадцатилетним соплячкам, то есть к тебе. Я понял, – кивнул Рей. – Но в этот раз я к мистеру Коллинзу. Мой папа хочет вести с твоим какие-то дела. Вот, жду, когда он вернется, чтобы отдать документы, – Моррис кивнул на диван, на котором лежала черная папка, подтверждая правдивость своих слов.

– К чему нужен был весь этот спектакль?

– Я непревзойденный актер с великолепными внешними данными. Надо же мне практиковаться.

– Отнеси документы в кабинет отца. Прямо и налево. Папа вернется нескоро.

– Пока, Нетти. До встречи.

– Я тебе не Нетти, понял? Я Данетт. И никакой встречи у нас больше никогда не будет.

– А я тебе не Рей. Я Эдриан!

– Я не называла тебя Реем.

– Но ведь ты так думала. «О, какой Рей красивый, какой Рей сексуальный, как я хочу Рея Морриса!..» Впредь, думай точно также, но называй меня страстным Эдрико.

– Кретин! – крикнула Нетт и кинула в Эдриана журналом, подвернувшимся под руку, отчего он снова засмеялся.

– Пока, дорогуша! – копируя голос писклявой подхалимы старшеклассницы, попрощался Рей, помахав ручкой и похлопав длинными ресничками, на что Данетт лишь театрально закатила глаза.

      Как же Нетти была раздражена! Вернувшись на свою любимую кровать, девушка твердо решила лежать здесь весь день и не спускаться вниз ни при каких обстоятельствах. Девушка легла на мягкую постель, облокотила ноги на стену и открыла «Великого Гэтсби». Но снова ее сладкие грезы прервали. Звонил телефон. На экране высветилось имя Аны.

– Алло?

– Нетти, мы идем сегодня гулять?

– Да, уже собираюсь, – вздохнув и отложив книгу на стол, ответила Нетт. Она обещала, а обещания надо выполнять, тем более Данетт понимала, что Ана явно не желала сидеть одна дома (родители работали всегда до ярких звезд), после случившегося ночью.

***

      Эдриан пробыл в кабинете мистера Коллинза буквально пару минут. Он положил папку на рабочий стол Лэрри и на радость Данетт удалился. После «приятной беседы» с Реем Нетти молилась всем богам никогда с ним не встретиться, даже в школе, в которой коридоры были не так уж велики. Только бы больше не видеть его НИКОГДА! Мольба девушки укрепилась в ее голове еще сильнее после того, как Рей со своей непревзойденной ухмылкой наблюдал за Нетт в окно, пока та, разговаривая с Аной по телефону, неуклюже прыгала по комнате в одном носке, пытаясь найти второй. Увидев смеющуюся рожу Морриса, Данетт накормила его очередной порцией «комплиментов», после чего Эдриан послал Нетти воздушный поцелуйчик и упорхнул на крылышках любви.

      Надев джинсовую юбку и желтый свитер, Данетт пошла по направлению к дому Аны, предварительно убедившись, что Рей уже ушел и не поджидает ее за углом. Погода на улице стояла хорошая, поэтому настроение Нетт немного улучшилось. Желание валяться целый день на кровати пропало, и девушка зашагала более бодро, чем в самом начале своего пути. Анабель тоже была преисполнена сил и с широкой улыбкой на лице шла навстречу подруге.

– О-о, я уже успела соскучиться! – обняла подругу Ана. – А что это у тебя глаз горит? Ты либо влюбилась, либо в ярости, – отметила Анабель Бейкер.

– Я в ярости. Сейчас, конечно, лучше. Но!..

– Что стряслось?

– К моему отцу приходил Эдриан. Стояло мне утром о нем вспомнить, как он тут как тут. Как же он меня бесит! Каждая его клеточка готова пробудить во мне атомную войну.

– Зачем ему твой отец? – озадачилась Ана.

– Ну, у мистера Морриса же хлопковые плантации. Вот ему что-то и понадобилось от моих родителей, которые фактически управляют этим городом.

– И что Эдриан? Опять нес бред, показывая, какой он «крутой»?

– Именно! Сидел нога на ногу. «Ой, ты меня хочешь! Давай скажи, что я тварь. Это так мило».

– Он, конечно, скотина, но не думай об этом. Я не хочу, чтобы ты тратила свои нервы на тех, кто не стоит даже твоего взгляда. Он просто эгоист, который за счет других пытается выглядеть лучше.

– Полностью с тобой согласна. Пусть делает, что хочет. Меня это нисколько не заботит.

– Сегодня будет отличная прогулка, и никакой Рей нам ее не испортит.

      Между тем, Николас Мартин, поужинав в кафе, вышел на поиски ночлега. Он надеялся, что за время его отлучки в Форгсе открыли гостиницу, хостел, или может кто-нибудь сдавал комнату. В общем, безысходная ситуация. Конечно же, Ник ожидал от встречи с родителями совсем другого. Где та любовь, что они дарили ему в детстве? Все изменилось с того момента, как родители переняли у Бенджамина Мартина, отца Криса, бизнес. Что там у них происходит, ему было неизвестно. Он не слишком интересовался фермой, но даже когда пытался узнать хоть что-то, натыкался на сплошные секреты и отговорки. Одно Ник усвоил прочно: Мартины отгородились от него семью печатями и не хотели подпускать ближе ни к себе, ни к бизнесу.

      Ник шагал по тротуарам вечерних улиц, задумавшись, решая, как же ему лучше поступить в сложившейся ситуации, и чисто инстинктивно завернул в переулок, решив на уровне подсознания сократить путь. Неожиданно, из-за угла выскочила банда парней. Все высокие широкоплечие, в кожаных куртках и с очень самодовольными нахальными лицами. Мартин не состоял в рядах трусов, поэтому совершенно не растерялся от натиска парней и, ухмыльнувшись самодовольнее них, сказал:

– Вот это уже интересно, а то я испугался, что Форгс стал лучше.

– Смотрите, кто-то у нас слишком языкастый, – пафосно протянул один из компании, выйдя вперед. Он был менее накачен, чем его компания, не сказать, чтобы очень высок, но, тем не менее, Ник без лишних слов понял, что он «Вожак». Однако когда Мартин начал вглядываться в лицо вышедшего вперед, его взгляд перестал быть дерзким, а стал скорее настороженным. – Так это новенький!

– Новенький? Кажется, мальчик, ты меня с кем-то перепутал.

– У-у-у-у-у! – шумно протянула толпа.

      «Вожак», усмехнувшись, подался вперед и подошел вплотную к Николасу, заглянув в его голубые глаза своим пренебрежительным яростным взглядом. Оба уже мысленно были готовы к драке, лишь ждали, кто же замахнется первым. Атмосфера вокруг накалилась, компания качков замолкла, затаив дыхание. Казалось, что сами вечерние сумерки стали темнее и гуще, подобая мрачному настроению «Вожака» и Николаса. Но, когда взор обоих немного