ее страх беспочвенный, чисто инстинктивный. Вдруг Ана, понизив голос, сказала: – Тихо! Слышишь? – глаза девушки стали сосредоточенными.

      Моррис поежился.

– Что? А… да, слышу, – кивнул Эдриан.

      В метре от них что-то прошуршало, словно кто-то пробежал по сухим листьям. Кто-то, кто хотел либо напугать, либо остаться незамеченным, но по неизвестным причинам этому кому-то пришлось покидать засаду и быстро, ибо шорох был явно громок, нежели, когда прячутся или следят.

– Подозрительно. Может это маньяк или вурдалак? Съест нас и все, – спросила Анабель Бейкер. Она шутила, но между строк легко читалась озабоченность.

– Да кому мы нужны? Может это вообще зверек какой-нибудь. Ежик?

      От происходящего Ану пробрала дрожь. Шорохи повторялись с интервалом в пару секунд и всегда в новом месте, поэтому предположение Эдриана, что это шуршит ежик, отпадало. Разве что ежиков было двадцать, и все они шевелились в синхронном порядке, что маловероятно, конечно.

– Рей, что все это значит? Уйдем отсюда скорее, – негромко промолвила Бейкер, севшим голосом.

– А вдруг кто-то заблудился? Мы же не бросим вот так человека в беде?

      Весь разговор между Аной и Реем велся тихим голосом, будто они были уверены, что недалеко в кустах сидит бедняга, напуганный происходящим. Когда Эдриан, повысив голос, спросил «Кто здесь?», Ану дернуло от неожиданности. У обоих волнение било через край. Замерев, в полном молчании, они стали прислушиваться, но ничего нового и даже привычных шорохов они не услышали. «Спугнули!» – мелькнула мысль в голове Рея. Только он хотел успокоить Ану, сказав, что это у птичек брачный период обострился, как недалеко от них за стеной из колючих кустарников раздался хриплый голос: «Помогите! – молил он.– «Прошу помогите!»

– Кто-то в беде, – нахмурился Рей.

– Мы пойдем туда? – спросила Ана, глядя на темно-зеленые кусты впереди. – Уверен, что это не ловушка?

– Ловушка? – недоуменно переспросил Моррис. – Кому нужно устраивать нам ловушку?

      Анабель вспомнила, что не посвящала Рея в историю с надписью на окне и прикусила язычок. Бейкер понимала, что опасность велика, но до этого момента, она не думала, что «послание» было действительно угрожающим, а теперь сама не знала, что творится у нее в голове.

– Ана, дай мне руку. Иди за мной и не отпускай. Дело становится все серьезнее.

      Анабель покорно шла за Эдрианом, вцепившись ему в руку. Рей направлялся к тем самым кустам, осторожно переступая сухие ветки, крадучись. Анабель, предполагая самое худшее, боялась увидеть окровавленное полуживое тело с оторванной конечностью. Но каково же было удивление ребят, когда за кустами они не увидели ровным счетом ничего и никого. Пройдя через небольшую брешь между деревцем акации и плющом и, оказавшись на просторной поляне, на которой стояли две скамейки, доказывающие, что это поляна была посещаемым местом, они совсем выдохнули с облегчением. Конечно, озадаченность не отпускала их, ибо не мог же появится этот голос, молящий о помощи, из ниоткуда и исчезнуть в никуда!

– Ого! Снаружи эту поляну не видно, одни кусты кругом. Хорошее убежище, – сказал Рей, смахивая мокрые листья со скамейки. – Моя мама как-то рассказывала о поляне ее детства в этом лесу, но не знаю она ли это. Мама говорила, что все время проводила на той поляне, вместе с моим отцом и Мартинами. Вроде с ними был кто-то еще, но я уже не помню подробностей.

      Неожиданно оба замерли, навострив уши. Совсем близко от них послышались такие жалостливые стоны, что кровь стыла в жилах, как в ужастиках в настоящем ужастике.

– Помогите… – прохрипело снова. – Ради бога, Ана… Анабель…

      Бейкер впала в ступор, не понимая, откуда идет звук. Перед глазами запрыгали рябые пятна. В голове все перемешалось. Страшное послание на окне, стоны неизвестного, походы в этот лес в детстве. Казалось, еще немного и Анабель упадет в обморок. Тут еще открытие Эдриана подписало ей смертный приговор.

– Ана, ты будешь в шоке…но…но посмотри в угол, – округлив испуганные глаза, кивнул в сторону Рей. Любой здравомыслящий человек уже со всех ног убегал бы из леса, но, как это обычно бывает, здравый смысл покинул их в самый нужный момент, а страх приковал к земле.

      В углу, который так испугал Рей, сидело что-то худое, сутулое в черном грязном пальто с капюшоном на голове. Присмотревшись, Ана убедилась, что это человек, по телосложению явно мужчина. Он хрипло дышал, словно его горло и легкие были набиты землей, и молил у Анабель о помощи. Его широкое тело содрогалось от непрерывного плача. Он, шмыгая носом, вонзался пальцами в рыхлую землю, бил ее кулаками и утирал грязными руками слезы с невиданного лица.

– Кто вы такой? – дрожащим голосом спросила Анабель, сильно сжав руку Эдриана. Ей хотелось убежать из этого ада, но что-то не давало девушке бросить странного человека, будто подсознание подсказывало, что он является чем-то важным. Это было невероятное безумие. Рей несколько раз тянул Ану назад, предлагая выйти из леса и вызвать полицию, уговаривал уйти, но она как завороженная, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, шла вперед к неизвестному.

– Анабель… – хрипел незнакомец.

– Встаньте! – приказал Рей, убедившись в том, что Ана не уйдет, пока не выяснит в чем дело.

      Худое тело поднялось, грязные пальцы мяли полы пальто. Сгорбленный человек стоял в луже грязи и в нерешительности ковырял носом ботинка месиво из земли и глины.

– Ну же, – поторопила его Ана. – Откуда вы знаете мое имя? Вы из Форгса? Что с вами случилось? Чем я могу помочь?

      Человек медленно обернулся, и Ана увидела его молодое, измученное, грязное лицо, обмотанное до носа шарфом. Эдриан смотрел на незнакомца без энтузиазма и не видел в нем ничего удивительного, разве что угрозу для жизни, зато Анабель изумленно глядела в голубые чистые глаза странного незнакомца и не могла понять, почему они так притягивали ее. Потому что красивы? Явно не только.

– Ана, смотри, там что-то светится, – обернулся Рей в противоположную сторону. Анабель взглянула назад и увидела яркий свет фонаря, прорезающий темноту где-то в шести метрах от них. Когда ребята снова переключили свое внимание на человека, его уже не было.

      ***

      Школьная вечеринка продолжалась. Время неумолимо текло, но, чем позднее становилось, тем горячее и раскрепощение вели себя люди. Джордж, потный, уставший, но очень веселый, сам не соображал, что кричит в микрофон. Его язык заплетался от усталости. Зато музыка играла качественная, сносящая голову и поднимающая настроение.

      Но, как уже