Но его последующие успехи так и не смогли заполнить пустоту глубоко внутри. Его предала сначала Эмили, а потом мать, и иногда он задавался вопросом, не оставили ли эти два ключевых события неизгладимый шрам, сделав его тем человеком, которым он стал, — человеком, который действовал эффективно на всех уровнях, но никогда ничего по‑настоящему не чувствовал. Теперь мать умерла, унеся в могилу свое грязное прошлое, и он пытался не осуждать ее за то, что она сделала.

Но Эмили была жива, не так ли? Полная сил, аппетитная и привлекательная. Бытует мнение, что двигаться вперед возможно, лишь примирившись со своим прошлым, но именно это у него пока не получалось. До сих пор.

Звук мягких шагов ворвался в его мысли, Алех поднял глаза, и его пах охватило возбуждение, когда он увидел Эмили, стоявшую в дверном проеме. Он судорожно сглотнул. Быстрый взгляд на часы показал ему, что за каких‑то полчаса она сумела полностью перевоплотиться. Ее вымытые волосы были уложены в нарочито хаотичную прическу, придававшую ей озорной вид, как будто она только встала с постели. Выбившиеся пряди уже начали высыхать, они обрамляли лицо, которое было слегка тронуто макияжем.

Но самым поразительным был ее наряд. Эмили надела кокетливое платье из красного шелка, такого цвета на ней он никогда раньше не видел. Он почувствовал, что в горле пересохло. Может быть, она специально купила его на размер меньше, или тонкая ткань именно так должна была обтягивать грудь, что невозможно было отвести взгляд?

Алехандро задумался, как часто Эмили использовала этот трюк — превращение из Золушки в принцессу. Неужели она так одевалась для других мужчин, подумал он с резким приливом ревности. Неужели они тоже думали о том, как бы им хотелось задрать алый подол, чтобы погладить ее бедра и двинуться вверх, к средоточию ее возбуждения? Конечно, так и было. Почему бы и нет, если она являлась самой горячей женщиной, которую он когда‑либо знал, и она сама сказала ему, что собирается завести как можно больше любовников? Это заявление наполняло его бессильной яростью в течение долгого времени после того, как она ушла.

— Кто‑то взмахнул волшебной палочкой? — небрежно поинтересовался Алех. — А в полночь оно снова превратится в то хлопковое платье?

Эмили пожала плечами:

— Если ты имеешь в виду мой наряд, то я позаимствовала его у подруги, поскольку она чаще, чем я, ходит на подобные мероприятия.

Теперь Алех понял, почему платье так кокетливо натянулось на ее груди, что он мог видеть слабые очертания ее сосков. Он судорожно сглотнул.

— Понятно, — сказал Алех.

— Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать мой гардероб, — сказала она, чопорно кивнув головой, как школьная учительница, которая собирается начать урок. — Предлагаю приступить к работе.

— Конечно, — сказал он. — Хотя, может быть, ты сначала выпьешь?

— Никакого алкоголя!

— Не волнуйся, Эмили, — тихо рассмеялся он. — Я не собирался угощать тебя хорошим вином. Просто хотел предложить воды.

— Ах да, — сказала она. — Ну спасибо. Да, пожалуйста.

Он встал из‑за стола, и Эмили смотрела на него, не в силах оторвать глаз. Вид Алехандро, пересекавшего комнату, мешал сосредоточиться на чем‑либо, кроме его зловещей красоты и физической грации. Он подошел к бару из полированного черного дерева, налил воды, добавил лед и протянул ей стакан, но она почувствовала не холод, а жар огня, когда его кожа коснулась ее.

Сделав глоток, Эмили откашлялась и поставила стакан на стол.

— Прежде всего, я думаю, что нам нужно установить четкие цели.

— Какие четкие цели? — эхом отозвался Алех, и в его зеленых глазах мелькнула легкая насмешка. — Давай более конкретно.

— Ты должен честно ответить на мои вопросы, Алехандро. Сможешь?

— Попробую. — Он пристально посмотрел на нее. — Что именно ты хочешь знать?

Она кивнула на белый рояль.

— Зачем здесь этот модный инструмент?

— Рок‑н‑ролл, — объяснил он с оттенком смущения, как будто ее вопрос застал его врасплох. — Отель пришлет пианиста, если кто‑то из гостей захочет устроить импровизированную вечеринку.

— А ты помнишь, что случилось вчера вечером?

Он поднял брови:

— Вчера вечером?

— Конечно, ты же можешь вспомнить, что было несколько часов назад? Ты говоришь, что хочешь отказаться от своего имиджа плейбоя и начать политическую карьеру, но при этом ничего не делаешь для этого.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Вот об этом! — Эмили порылась в сумке и достала сложенную газету с ярким заголовком. — Я взяла это в аэропорту, тут есть разгромная статья о «сумасшедшем празднике, где шампанское лилось рекой», который ты устроил. Опубликована даже фотография очень красивой актрисы, выходившей пошатывающейся ранним утром, очевидно, в состоянии алкогольного опьянения. Если ты собираешься устраивать вечеринку, я бы посоветовала более тщательно продумывать список гостей.

— Я не планировал ничего, просто так получилось. — Алех пожал плечами, встретив вопрос в ее глазах. — Два спонсора захотели посмотреть вид из моего номера. Он потрясающий.

— Я и сама это вижу. Если ты сможешь воздерживаться от подобных спонтанных шагов, это сэкономит нам массу времени.

Он коварно улыбнулся в ответ на ее резкие слова.

— Они привели с собой еще несколько человек. Ты же знаешь, как это бывает.

— На самом деле нет.

Алеха, казалось, не испугал ее холодный тон.

— По‑видимому, несколько моделей, приехавших в город на скачки, появились чуть позже, но к тому времени я уже лег спать.

— Один? — быстро спросила Эмили.

— Звучит как обвинение, — мягко заметил он.

— Просто для протокола, я прочитала книгу, которую написала твоя бывшая девушка. По ее словам, ты очень любишь такие вечеринки. И женщин, которые посещают их, причем часто без приглашения, — отозвалась она.

— И ты, как и все, поверила? — Выражение его лица стало жестким. — Она представила меня как беспутного ловеласа. К сожалению, мои адвокаты сказали мне, что там нет ничего, что можно было бы назвать клеветой.

— А ты?

— Что — я? — усмехнулся он.

— Наслаждался… разнообразием? — Эмили облизнула губы, желая избавиться от мыслей об образе Алехандро, целовавшегося с женщинами под зеркальным потолком среди смятых черных атласных простыней.

— Никогда, — презрительно бросил Алех. — Мне всегда нравилось внимание женщин, но только по одной зараз. И я никогда не считал распущенность привлекательным качеством. Ты лучше всех должна это знать.

Эмили вздрогнула, гадая, поверил ли он той глупой лжи, которую она ему сказала давным‑давно. Он дал себя обмануть, потому что она старалась говорить как можно убедительнее и даже много раз репетировала про себя эти слова. «Алех, я больше не хочу быть с тобой. Я тебя больше не люблю». А потом, когда он захотел объяснений, она вынуждена была продолжить лгать. «У нас только секс, а мне нужен другой мужчина — богатый, хорошо воспитанный». Это было настолько чудовищно, что она испугалась, вдруг он ее раскусит. Но Алех поверил каждому ее слову, и, пока жива, она никогда не забудет выражения его глаз в тот момент.