— Думаю, если честно, что это просто шутка, — добавил Чо. — Я не ощущаю в этой стекляшке магии. Но мы должны попробовать.

— Что же, — вздохнула Гун. — Для протокола: я была против.

В Чо забурлило нечто весёлое, шальное.

— Бросьте, — протянул он. — Не притворяйтесь, будто госпожа Ири станет требовать с вас протокол в случае, если я сгину. Что-то мне подсказывает, что она была бы рада испытать эту стекляшку на мне!

— Не могу знать, — сказала Гун слишком уж невозмутимо для того, чтобы это было правдой. — Как вы понимаете, не было возможности проверить.

Чо хмыкнул, но ничего не сказал.

— За дело! — бросил он, после чего принялся напитывать раму собственным колдовством, озвучивая с запада на восток значения украшавших её рун. Вскоре он закончил.

Ничего не происходило.

Это было предсказуемо, но всё равно крайне обидно.

— Вот видите! — воскликнул он, стараясь, чтобы сожаления в голосе было не так уж много. — Как я и говорил, просто…

Он запнулся, осознав, что Гун больше не отражается в странном стекле. Там есть лишь его зазеркальный двойник — и у себя, признаться честно, Чо ни разу не видел такой вот ухмылки.

— Что… — начал он, но отражение, не желая, видимо, слушать глупые вопросы, вдруг схватило его за руку. Чо не успел воспротивиться, и мгновение спустя уже падал, и падал, и падал сквозь тьму, чтобы в итоге рухнуть на нечто твёрдое и холодное.

Беглый осмотр показал: этим чем-то оказался стол в прозекторской. Уже занятый, надо сказать.

И, судя по вытаращенным глазам некромантки, Чо тут ну вот просто никак не ждали.

* * *

У Дайен Крейн, одной из лучших учениц особой группы и потомственной некромантки, выдались непростые денёчки.

Вполне вероятно, корректнее было бы сказать, что у неё выдался непростой год, да и вся жизнь в целом не то чтобы изобиловала простотой (один выбор профессии чего стоит), но последние несколько суток с чистой совестью можно было считать антирекордом.

Тут нужно кое-что пояснить.

Семья Крейн, как и многие другие тёмные аристократы Гахаана, переселилась в Чу по наводке того, кого наивные местные именуют Наместником. Они понятия не имеют, что он на самом деле такое — и это, пожалуй, к лучшему для всех. Многолетний опыт использования запрещённых и полулегальных магических практик научил Дайен некоему сорту фатализма: она была убеждена, что некоторые тайны должны оставаться таковыми.

Для всеобщего блага и спокойствия.

Так или иначе, их семейство сбежало в самом начале заражения, до того, как все поголовно жители Гахаана обратились в голодную нечисть разной степени разумности. На том этапе никто не верил в подобный исход. Лишь Наместник, одним из первых познавший на себе действие вырвавшейся из древнего склепа заразы, не строил иллюзий. Тогда-то он и озаботился поиском нового дома для членов Ордена имени себя.

Этим домом стал Чу.

Если честно, тут им повезло: шестой мир был местом щедрым на магию и весьма приветливым — ну, по сравнению с их собственным так точно.

Правда, некроманты тут были, за редкими исключениями, официально вне закона — везде, кроме вольных городов и Ирребы. Но, признаться откровенно, это было лучше, чем заражённый мир и неминуемое перерождение в хищную безмозглую тварь.

Сама Дайен родилась уже здесь, в Чу. Её отец был некромантом из рода Крейн, мать — ведьмой. Именно последнее и определило наперёд род занятий девушки: любая, у кого была хоть крупица ведьмовского дара, становилась в Чу лекарем.

Конечно, оригинальности сего кадрового решения можно было только поражаться: как известно, это лекари должны лечить, а некроманты — работать с тем, что вылечить не получилось. Увы, в Чу настоящих лекарей было днём с огнём не сыскать, потому отдуваться приходилось некромантам и ведьмам. Дайен, как эдакий симбиоз того и другого, от стези спасителя чужих жизней было не отвертеться: она стала лучшей в личной группе "птенчиков" Наместника, посему вот уже полгода как была назначена Дневным Лицом Западного Лекарского Корпуса. Для девушки всего лишь двадцати пяти лет от роду это была очень высокая и почётная должность. Правда, когда Дайен назначали, многие будущие коллеги выразили ей искреннее сочувствие, а на закономерный вопрос "Почему?" посоветовали дождаться первого мало-мальски серьёзного кризиса.

Тогда Дайен отмахнулась, списав всё на зависть. А потом иномирный псих поджёг квартал, их маленькая лекарня переполнилась тяжёлыми ожоговыми пациентами, в городе начались волнения, и Дайен познала на себе все истинные "прелести" своей новой должности.

Она почти не спала. Она хлебала концентрированный, как истинная ненависть, вакаби чуть ли не вёдрами. Она отчаянно жалела, что не родилась горгоной, потому что тогда у неё было бы целых шестнадцать рабочих конечностей. А ещё она хотела выть от бессилия, потому что, если нескольких "переломанных" пациентов удалось весьма успешно собрать, то ожоги, несмотря на всё развитие лечебной некромантии, почти не поддавались лечению её методами. Да, они могли убрать жар и воспаление (на практике выяснилось, что некромантия способна выборочно истреблять крошечных вредоносных зверей, о существовании которых вычитал Наместник в записках господина Илвара о техногенном мире), отрезать спёкшиеся ткани, облегчить боль, но на этом — всё. Нужны были лекари, но последнего лекаря-иномирца местные работорговцы толкнули за баснословную сумму ещё лет тридцать назад, не особо заботясь о том, кто теперь будет лечить местных.

Результаты были, что говорится, налицо: единственными, кто мог хоть как-то заживлять раны, были ведьмы. Единственной ведьмой на их лекарню была Дайен.

Так что да, у неё выдались очень, очень непростые деньки.

Добавил же прелести в копилку чудесного тайный проект, к которому были допущены только представители знатнейших семейств Ордена: Наместник хотел как можно больше узнать о способностях таинственного пришельца, способного отбирать чужую магию.

И, по возможности, вырастить своего такого же — благо, и объект с потенциальными способностями к такой магии в городе есть. А потом и под своих, быть может, адаптировать это колдовство получилось бы…

Потому-то Дайен вместо того, чтобы спать, торчала в одном из самых глубоких подвалов под Домом Некромантов и скрупулёзно изучала труп невезучего фермера. Работа была монотонная, медитативная и по сути своей очень спокойная, размеренная (она никогда не понимала тех, кто боится работать с мёртвыми, предпочитая лечить живых; они же помереть могут, между прочим! Много ли радости в дохлом пациенте? Сразу чувствуешь себя несостоятельным специалистом, разочарование одно. С мёртвыми, как ни крути, таких неприятностей не случается).

Неудивительно, что довольно скоро Дайен погрузилась в состояние полутранса. Сканировала, препарировала, вносила записи в журнал, отмечая отличную технику пришельца и умение работать с телами, подумывала, не достать ли из ледника пару мясных пирожков.