Ветер на такой высоте всегда леденящий – ему неведома сменавремен года. Выпитая кровь была уже полностью поглощена моим телом, ее сладкоготепла как не бывало, и вскоре лицо и руки окутало холодом, он проник пододежду, и весь я словно превращался в ледяную глыбу.

Но боли я не чувствовал. Или, лучше сказать, мне былонедостаточно больно.

Скорее, я ощущал дискомфорт. Отсутствие всего, ради чегохочется жить – пылающего тепла огня и объятий, поцелуев и споров, любви,страсти и крови, – вызывало уныние и тоску.

Да, боги ацтеков, должно быть, были жадными вампирами, разсмогли убедить бедных людей в том, что без кровопролития вселенная перестанетсуществовать. Представить только! Восседать на таком алтаре, щелчком пальцевуказывая на этого, этого и этого, и выжимать в рот свежие окровавленные сердца,словно виноградные грозди.

Я крутился и поворачивался на ветру, опустился на несколькофутов, снова поднялся, игриво раскинув руки, потом вытянул их по бокам. Я легна спину, как умелый пловец, и снова уставился на слепые, равнодушные звезды.

Одним лишь усилием мысли я направил свое движение на восток.Над Лондоном еще простирается ночь, хотя часы показывают, что время близится крассвету. Лондон…

Пора попрощаться с Дэвидом Тальботом, с моим смертнымдругом.

С момента нашей последней встречи в Амстердаме прошлонесколько месяцев; тогда я расстался с ним грубо, и мне было стыдно как за это,так и за то, что я вообще к нему пристаю. С тех пор я шпионил за ним, но большеего не беспокоил. Теперь же я обязан был зайти к нему, невзирая на душевноесостояние. Без сомнения, он не станет возражать против моего визита. А япоступлю благопристойно и порядочно, навестив его.

На секунду я подумал о моем любимом Луи. Он, несомненно,сидит в своем рассыпающемся на части домике в сыром тенистом саду НовогоОрлеана и по обыкновению читает при лунном свете или же, если ночь выдаласьтемной и облачной, позволяет себе зажечь одну дрожащую свечку. Но слишком позднопрощаться с Луи… Если и есть среди мне подобных хоть кто-нибудь, способный меняпонять, то это Луи. Во всяком случае, я так считал. Вероятно, обратное будетближе к истине…

Я отправился в Лондон.

Обитель Таламаски в старинном, заросшем вековыми дубамипарке в окрестностях Лондона была погружена в тишину, ее покатые крыши иширокие лужайки скрывались под густым чистым снегом.

Красивое четырехэтажное здание с множеством сводчатых оконсо свинцовыми переплетами, увенчанное бесконечными рядами труб, непрерывновыбрасывающих в ночь извилистые клубы дыма.

Дом, где библиотеки и гостиные обиты темным деревом, где вспальнях потолки с кессонами и толстые красные ковры, где в столовых тихо, какв монастырских трапезных, где члены ордена усердны, словно монахи и монашенки,и способны прочесть ваши мысли, увидеть вашу ауру, предсказать будущее полиниям руки и построить не лишенное оснований предположение относительно того,кем вы были в прошлой жизни.

Ведьмы? Некоторые из них, наверное, ведьмы. Но в основном онипросто ученые, посвятившие жизни изучению оккультизма во всех его проявлениях.Некоторые знают больше, чем другие. Некоторые верят сильнее, чем другие.Например, в этой Обители, равно как и в других – в Амстердаме, в Риме, в дебряхболотистой Луизианы, – есть люди, которые собственными глазами виделивампиров и оборотней, которые почувствовали на себе смертельно опасноефизическое воздействие силы телекинеза смертных, которые могут вызывать огоньили приносить смерть, которые беседовали с призраками, которые боролись сневидимыми существами и выиграли… Или проиграли…

Орден существует более тысячи лет. Фактически он еще старше,но его происхождение окутано завесой тайны – а если быть более точным, Дэвид нежелает посвящать меня в подробности.

Откуда Таламаска берет деньги? В подземельях ордена хранитсяневероятное количество золота и драгоценностей. Его вклады в крупнейших банкахЕвропы вошли в легенду. Он владеет недвижимостью в каждом из городов, где имеетсвои центры, – даже этого хватило бы на содержание ордена, не будь у негоиных источников финансирования. Но у него есть еще многочисленные старинныесокровища: картины, статуи, гобелены, антикварная мебель и украшения – все этиприобретения связаны с различными случаями проявления оккультизма. В глазах орденаони не имеют денежной ценности, так как их историческое и научное значениенамного превышает любые возможные оценки.

Одна только библиотека стоит королевской казны в какойугодно земной валюте. В ней можно обнаружить рукописи на всех языках и даже некоторыедокументы из прославленной древней библиотеки Александрии, которая сгореламного веков назад, а также из библиотек мучеников-катаров, чьей культуры большене существует. Есть там и древнеегипетские тексты, и археологи с радостью пошлибы на убийство, лишь бы взглянуть на них одним глазком. Имеются и бумаги,написанные представителями нескольких типов сверхъестественных существ, включаявампиров. В этих архивах хранятся письма и документы, написанные мной самим.

Ни одно из этих сокровищ меня не интересует. Они меняникогда не интересовали. Бывало, конечно, что в более игривом настроении ятешил себя идеей вломиться в подземелья и забрать несколько старых реликвий,принадлежавших бессмертным, которых я любил. Я знаю, что эти ученые забралиброшенные мной когда-то вещи: содержимое парижских комнат конца прошлого века,книги и мебель из моего старого дома на тенистой улице Садового квартала, подкоторым я проспал несколько десятилетий, не имея ни малейшего представления отом, кто ходит по прогнившему полу над моей головой. Бог знает, что еще ониспасли от прожорливого времени.

Но мне не было дела до этих вещей. Пусть оставляют себе все,что сумели вызволить.

Меня интересовал Дэвид, Верховный глава ордена, ставший моимдругом с той давней ночи, когда я, действуя импульсивно, бесцеремонно проникчерез окно в его личные комнаты на четвертом этаже.

Как храбро и достойно повел он себя в ту ночь! И как же мненравилось смотреть на него – на высокого мужчину с глубокими морщинами на лицеи отливающей металлом сединой. Я подумал еще, может ли обладать подобнойкрасотой человек молодой. Но самым главным было то, что он знал меня, знал, ктоя такой.

«Вы хотите получить Темный Дар?.. Стать одним из нас… Еслибы я согласился…»

«Я бы его не принял даже через миллион лет… Я никогда непередумаю…» – ответил тогда он.

Его убеждения остались непоколебимыми. Но его завораживалосамо мое присутствие, и этого он утаить не мог, хотя с того самого первого разапрекрасно закрывал все другие свои мысли.