Он все не уходил, одинокий смертный с пристальным взглядом.И постепенно я осознал, что взгляд его сосредоточен именно на мне. Черезпустынную гладь пляжа и прозрачную темноту наши глаза встретились! Да, онсмотрит на меня.

Поначалу я едва обратил на это внимание и продолжалнаблюдать за ним лишь потому, что не хотел отворачиваться. Потом меня охватилолюбопытное ощущение – ничего подобного я прежде не испытывал.

У меня слегка закружилась голова, затем последовала мягкаяпокалывающая вибрация, распространившаяся по всему телу. Мои ноги как будто напряглись,сжимая заполняющее их вещество. В самом деле, это чувство было настолькоотчетливым, что мне показалось, будто меня вытесняют из собственного тела. Яизумился. В этом было нечто неуловимо восхитительное, особенно для такоготвердого, холодного и невосприимчивого к различным ощущениям существа, как я.Необыкновенное чувство поглотило меня целиком, как кровь, хотя не имелоникакого отношения к внутренним органам. И не успел я проанализировать этоощущение, как оно исчезло.

Я вздрогнул. Может быть, я все это выдумал? Я продолжализучать странного смертного, в то время как он – бедная душа – в ответ смотрелна меня, не подозревая о моей истинной сущности.

На его молодом лице возникла робкая, полная безмерногоудивления улыбка. И постепенно до меня дошло, что это лицо мне знакомо. Ещебольшее потрясение я испытал, увидев ясно читавшееся на нем выражение узнаванияи непонятного ожидания. Вдруг он поднял правую руку и помахал мне.

Я был совершенно сбит с толку.

Но я знал этого смертного. Нет, вернее будет сказать, что яуже видел его, и не один раз. И тогда ко мне с полной силой вернулись некоторыеясные воспоминания.

В Венеции он болтался на углу площади Сан-Марко, а черезнесколько месяцев – в Гонконге, рядом с ночным рынком, и оба раза я обратил нанего внимание только потому, что он обратил внимание на меня. Да, несомненно:то же самое крепкого сложения тело и те же густые волнистые коричневые волосы.

Невозможно. Или, лучше сказать, невероятно, ибо этодействительно был он! Он повторил приветственный жест и поспешно, довольно-такинеловко побежал ко мне странными неуклюжими шагами; я наблюдал за ним схолодным неугасающим изумлением.

Я попытался прочесть его мысли. Ничего. Прочно заперты. Лишьпо мере его приближения к более ярко освещенной прибрежной полосе всеотчетливее видится улыбающееся лицо. В ноздри мне ударил запах его страха икрови. Да, он был напуган, однако при этом ужасно возбужден. Внезапно онпоказался мне очень соблазнительным – еще одна жертва кидается прямиком в моиобъятия.

Ах, как блестят его большие карие глаза! И как сияют зубы!

С отчаянно колотящимся сердцем он остановился в трех футахот меня и влажной дрожащей рукой протянул мне пухлый мятый конверт.

Я не сводил с него глаз, не выдавая своих чувств – ни задетойгордости, ни уважения к столь потрясающему достижению: ведь он сумел найти меняи отважился подойти. Я был достаточно голоден, чтобы, не задумываясь, схватитьего и выпить его кровь. Я смотрел на него и ни о чем не думал. Я видел толькокровь.

Как будто осознав это, почувствовав в полной мере, оннапрягся, бросил на меня яростный взгляд, швырнул к моим ногам толстый конверти лихорадочно заплясал назад по рыхлому песку. Казалось, у него вот-вотподогнутся ноги. Он чуть не упал, когда повернулся и бросился бежать.

Жажда немного улеглась. Может быть, я действительно ни о чемне думал, но колебался, а это, видимо, требует каких-то мыслей. Кто он, этотнервный сукин сын?

Я предпринял еще одну попытку проникнуть в его разум.Ничего. Очень странно. Но встречаются смертные, обладающие врожденным даромзакрывать мысли, даже если абсолютно не подозревают, что кто-то имиинтересуется.

Он все бежал и бежал, отчаянно, неловко, и в конце концов,ни разу не остановившись, скрылся в темном переулке.

Прошло несколько минут.

Теперь я даже запаха его не улавливал, если не считатьконверта, лежавшего там, куда он его бросил.

Бога ради, что это может значить? Без сомнения, он вточности знал, где я нахожусь. Венеция, Гонконг… Это не могло быть простымсовпадением. Его внезапный испуг служит тому несомненным доказательством. Ноего мужество не могло не вызвать у меня улыбку. Представьте только – следить замной!

Может быть, это обезумевший поклонник, постучавшийся в дверихрама в надежде, что я поделюсь с ним Темной Кровью просто из жалости или внаграду за безрассудство? Внезапно я ощутил приступ бешенства, смешанного сгоречью, но он длился недолго, а потом мне опять стало все равно.

Я поднял конверт и увидел, что он не запечатан и на нем нетникаких надписей. Внутри оказалось не что иное, как рассказ, по-видимомувыдранный из какого-то дешевого издания книжки.

Толстая пачка мягких листков небольшого формата, скрепленныхв левом верхнем углу. Никакой записки. Автором рассказа оказался знакомый мнеписатель по имени Г. П. Лавкрафт, неплохой сочинитель историй осверхъестественных происшествиях и разного рода ужасах. Я, собственно, знал иэтот рассказ, его название запомнилось мне навсегда: «Тварь на пороге» – ономеня рассмешило.

«Тварь на пороге»… Я и сейчас улыбнулся. Да, я вспомнил этотрассказ, неглупый, забавный.

Но зачем мне передал его тот странный смертный? Нелепицакакая-то. Внезапно я опять разозлился – настолько, насколько позволило моегрустное настроение.

Я рассеянно сунул пакет в карман и задумался. Да, онопределенно ушел. Я даже не смог увидеть его чужими глазами.

О, если б он попытался ввести меня в искушение вкакую-нибудь другую ночь, когда душа у меня не так болела бы и не так устала,когда я мог заинтересоваться им хотя бы настолько, чтобы выяснить, в чем здесьдело.

Но казалось, что с тех пор, как он появился и исчез, минулитысячелетия. Ночь опустела, если не брать в расчет вечную суету большого городаи глухой рокот моря. Даже облака истончились и пропали. Небо выгляделобесконечным и душераздирающе неподвижным.

Не слыша ничего, кроме тихого шума прибоя, я поднял голову ивсмотрелся в яркие звезды. Потом бросил последний горестный взгляд на огниМайами – города, который я так любил.

И наконец я взлетел – с необыкновенной легкостью, ибодостаточно было только подумать о подъеме, – взлетел так быстро, что ниодин смертный не в состоянии был заметить возносящийся в поднебесье силуэт.Преодолевая оглушающий ветер, я поднимался все выше и выше, пока огромный,раскинувшийся внизу город не превратился в далекую галактику, медленноисчезающую из вида.