За порогом зала на него накинулись какие-то проворныемолодцы, накинули через голову грубый холщовый балахон, в мгновение ока наделиручные и ножные кандалы.

Вся троица долго шла по извилистому узкому коридору.Вступили в зал. Зал был огромен. Потолок вздымался на добрую сотню метров, а ксудейскому столу пришлось идти добрую минуту.

За длинным черным столом сидели трое судей в черных мантияхи высоких пудреных париках. Алена надела такую же мантию, четырехугольный беретс кисточкой и взошла на маленькую трибунку защитника. Массивная дубовая скамьямогла предназначаться только для Гая, и он немедленно уселся, позвякиваятяжелыми кандалами. По бокам сразу же пристроились двое в мундирах с палашаминаголо.

Тот, что сидел посередине, очевидно председатель, поправилзолотую цепь на груди и три раза стукнул молотком:

– Внимание, прошу тишины! Начинается заседание особоготрибунала. Слушается дело «Ирреальность – против Гая». Подсудимый, васустраивает формулировка?

– Устраивает, – сказал Гай.

– Итак, – сказал председатель. – Поясняюсущность дела. Подсудимый Гай Олег Николаевич, двадцати восьми лет, холост,писатель-фантаст. Находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения,публично распространял непотребные нелепицы, оказывая этим растлевающее влияниена неокрепшие умы.

– Прошу поподробнее, – сказал Гай.

– Можно и поподробнее, браток, – неожиданнодобродушно сказал председатель, порылся в бумагах, вытянул длинный листголубоватого папируса и поднес его к глазам. – Можно и поподробнее, у настут все зафиксировано, контора пишет… Вы утверждали, что в одна тысячадевятьсот тридцать седьмом году руководители государства физически уничтожилитысячи военных, политических, государственных деятелей и просто граждан пообвинениям, которые теперь выглядят смехотворными.

– Да, – сказал Гай.

– Вы утверждали, что в особых лагерях гибли тысячилюдей?

– Да, – сказал Гай.

– Вы утверждали, что, несмотря на поступавшие по разнымканалам донесения разведки о готовящейся войне, армейское командованиеоказалось настолько неподготовленным, что едва не проиграло войну?

– Да, – сказал Гай.

Судьи зашептались, покачивая париками. Алена сделала большиеглаза и отчаянно жестикулировала, но Гай смотрел вверх на потолок. Там, едваразличимые, кружились в вышине чайки и жалобно кричали.

– Так… – сказал председатель. – Признаюсь откровенно,мне не понятно, отчего вы не стыдитесь распространять такую дикую клевету насобственную страну… Ладно, мы тут и не таких видели… Вы утверждали, что в товремя, как десятки тысяч людей умирали от голода, на вашей планете посылали кВенере, Марсу и Юпитеру ракеты стоимостью в миллиарды?

– Да, – сказал Гай.

– Вы утверждали, что человечество, накопив запасыядерного оружия, с помощью которых можно несколько раз уничтожить все живое наЗемле, продолжает производить бомбы?

– Да, – сказал Гай.

– Да… – сказал председатель. – У трибуналанет вопросов. Подсудимый, что вы можете сказать о выдвинутых против васобвинениях в клевете? Может быть, ваши слова были кем-то ложно истолкованы илизлонамеренно искажены?

– Нет, – сказал Гай. – Все правильно.

– Слово предоставляется защите, – сказалпредседатель.

– Высокий Трибунал! – волнуясь, началаАлена. – Закон учит нас, что извращения и навязчивые идеи способныпроявляться в самых неожиданных формах. До сих пор находятся люди, искреннесчитающие Землю плоской… И так далее. Я настаиваю, чтобы мой подзащитный былотнесен к категории не отвечающих за свои слова шизофреников и дебилов. Ятребую этого, Высокий Трибунал. Вы не можете судить психически больногочеловека. Ни один находящийся в здравом уме индивидуум не способен утверждатьто, что утверждает мой подзащитный, и это неопровержимо доказывает его…

– Хватит! – крикнул Гай. – Все это правда,слышите? Правда!

– Молодой человек… – укоризненно сказалпредседатель. – Давайте поговорим спокойно… даже неофициально. Психикаваша в полном порядке. Я прекрасно понимаю – юношеская экстравагантность,страсть к преувеличениям, желание выделиться, наконец, и все такое прочее… Нонеужели вы не понимаете, насколько грязны и неправдоподобны ваши выдумки? Ведьвы же унижаете, безмерно оскорбляете человечество, приписывая ему такуюисторию, такие обычаи, разве вы не понимаете этого? Образованный,интеллигентный человек, писатель… Сеятель разумного, доброго и вечного… Стыдно,молодой человек. Слышали бы люди, что вы здесь о них напридумывали… Выбуквально вынуждаете нас стать палачами, толкаете к этому. Давайте забудем, а?Честно признайтесь, что выдумали все это по пьяной лавочке, получите своидесять розог – и разойдемся по-хорошему, все будут довольны. Посмотрите, дочего вы девушку довели…

Алена, действительно, всхлипывала, утирая слезы широкимрукавом мантии.

– Итак, я записываю, что вы осознали свою вину ипостараетесь исправиться, – сказал председатель, вынимая авторучку.

– Нет, – сказал Гай. – Я говорил чистуюправду.

– Хватит! – закричал тот, что сидел слева отпредседателя. – Сколько можно слушать этого выродка? Давайтеприговаривать, или я его сам…

– Ну что ж, – ледяным тоном произнес судья иподнялся. Следом встали остальные двое. – Прения закончились. ВысокийТрибунал, действуя от Ирреального Мира, за неслыханную прежде, перешедшую всеграницы клевету на человечество, приговорил Олега Гая к смертной казни. Черезрасстрел. Приговор обжалованию не подлежит и должен быть приведен в исполнениенемедленно.

Судья снял пышный парик, вытер им круглое потное лицо, итогда Гай захохотал на весь зал. Хохотал и никак не мог остановиться, хохотал,когда его волокли к выходу, тащили по коридору, захлебывался, утирал слезызакованными руками, мотал головой и перестал смеяться лишь в маленьком дворике,где в углу была вырыта могила и двенадцать солдат стояли с винтовкаминаперевес.

Его поставили на краю могилы. По голубому летнему небу плылипушистые белые облака. Как ни странно, он не чувствовал страха, простонестерпимо хотелось, чтобы все это быстрее кончилось, и тогда можно будетпроснуться, вернуться к усыпанному сигаретным пеплом столу, к очередям вмагазинах, к хамству вахтеров, официантов и приемщиков заказов. К реальности.

– Целься! – крикнул офицер. Стволы винтовоквзлетели, образовав колышущуюся линию. – По выродку и врагу человечества…залпом… пли!

Клубящийся белый дым заволок шеренгу солдат. Гай стоял,зажмурившись, напрягшись в ожидании горячего тупого удара, но проходилисекунды, а ничего не было. Досчитав до десяти, он открыл глаза.

Создалось впечатление, что о нем забыли. Солдаты аккуратносоставили винтовки и, собравшись в кучку, курили неподалеку, болтая овсевозможных пустяках. Офицер с озабоченным видом писал что-то, приложив бумагук стене.