– Плохо спишь, потому что одна!

– Ерунда! А ты мне так ничего и не рассказала.

– Естественно, слишком много нахлынуло… Но мы же непоследний раз разговариваем! Ты должна приехать к нам на несколько дней, тутведь хорошо, правда?

– Да если б даже тут было плохо, я все равно ни за чтоне хочу снова тебя потерять. И мне очень нравится твой Вася, а Майка простопрелесть. Вы должны все приехать ко мне! У меня большой дом…

– Обязательно приедем, но лучше я приеду одна! Хотьотдохну от домашних дел, вот тогда-то мы и наговоримся. У тебя есть камин?

– Есть!

– Сядем с тобой у камина и будем говорить без помех… Ас отцом ты все же повидайся. Надо, детка.

– Не уверена.

– И с бабкой повидайся, а то, не дай Бог, помрет,будешь жалеть. А кстати, почему вы с отцом только один раз виделись?

– И то случайно.

– Случайно?

– Ну да, совершенно случайно столкнулись в Париже, вресторане, он там был не один, с какими-то французами, и договорилисьвстретиться на другой день…

– И не встретились? – ахнула Мура.

– Ну почему же, встретились. Но как совершенно чужиелюди… Он словно испытывал неловкость, ему это общение было в тягость…

– А тебе?

– И мне тоже, но как бы это объяснить… Мне было тяжело…в ответ.

– Думаю, ты неверно расставила акценты. Ему было тяжелооттого, что ты сама не пожелала поддерживать отношения с ним, со всеми нами…Думаешь, я не поняла, что ты во многом нас винила? Сколько лет прошло, я до сихпор помню твои глаза несчастного котенка, которого неведомо куда тащат иневедомо, что с ним будут делать… Я, когда вас провожала в Шереметьеве, вдругстрашно пожалела, что уговорила тебя выйти замуж, уехать, мне показалось, чтоты нас всех ненавидишь. И не слишком удивилась, когда ты исчезла, не сталаотвечать на письма и звонки…

– Это правда, я тогда ненавидела весь мир… И большевсех себя и своего дурацкого мужа… Я через три месяца бросила его…

– И что? – немного испуганно спросила Мура.

– Не поверишь… Подалась к рокерам.

– К каким рокерам?

– Сейчас они, кажется, называются байкерами… Ну,которые гоняют на мотоциклах. В Союзе их, по-моему, тогда еще не было, а там…Сошлась с парнем, студентом, он изучал славистику, неплохо говорил по-русски именя тоже изучал как занятный экспонат… А я и его ненавидела, потому что этобыло не мое, вся эта рокерская жизнь… Она была мне не менее противна, чем всеостальное. А потом… Не знаю, что было бы со мной, если б я на своем дряхломмотоцикле не сбила Янека… Он был старше меня на десять лет. Его родителей,польских евреев, еще Гомулка выслал в Израиль, но он потом перебрался вГерманию и преподавал в Гейдельбергском университете. И он в меня влюбился.

– За то, что ты его сшибла?

– Я так тогда испугалась… А он меня пожалел… Все променя понял и увез в Египет, на раскопки… Он говорил: «Тебе надо окунуться вдалекое прошлое, погрузиться с головой, тогда ты успокоишься…» И оказался прав.Прошлое и пустыня вылечили меня. Не сразу, но вылечили. И еще любовь… Он любилменя, не стремился отделаться от меня и моих проблем, он просто их решал.Заставил меня пойти учиться, заниматься языками.

– Ну, ты же очень способна к языкам. С детства на летувсе хватала.

– Да, языки мне даются легко.

– А где этот Янек теперь?

– Не знаю. Когда я встала на ноги, он ушел от меня.Взялся спасать еще какую-то девицу, на сей раз из Бразилии…

– И сколько лет ты с ним прожила?

– Восемь.

– Но ты не любила его?

– Я? Я-то любила, и, когда он ушел, мне показалось, чтомир рухнул… Но я поехала на раскопки, окунулась в далекое прошлое и вылечилась,на сей раз уже сама. И заодно поняла, что, собственно, все вполне логично. Янекбыл спасателем по призванию. И когда меня спасать уже было не от чего, онпросто утратил ко мне всякий интерес, в том числе и сексуальный. Ну что ж, яего забыла, как забыла Москву, потом рокерские скитания… Я взялась заголландский и задалась целью найти достойную работу в Голландии, потому что тамскапливалась потихонечку группа русских эмигрантов. Существовал даже такойспорт: студенты-слависты ездили стажироваться в Россию, женились там порекомендации на русских и, соответственно, выходили замуж и так вывозили людейв свободный мир. А я еще в Гейдельберге познакомилась с одним таким вывезеннымиз Ленинграда парнем, мы очень подружились и до сих пор дружим.

– Только дружите?

– О да, он герой не моего романа, но близкий мнечеловек по духу. И у меня все получилось, я переехала в Голландию, сталаработать там, меня неплохо приняли в эмигрантских кругах… Мне казалось, чтожизнь наконец наладилась, и я стала мечтать о ребенке. Придумала, что найдусебе красивого, а главное – здорового и с высоким ай-кью парня, забеременею ирожу себе ребенка. Голландия весьма подходящая для этого страна, там социальныеструктуры так высоко развиты, что… Одним словом, там мать-одиночка вполне можетпрожить даже без работы, а у меня была хорошая работа, но тут…

– Что? – испуганно выдохнула Мура.

– Я встретила человека, которого звали точно так же,как героя моей любимой детской книжки… Помнишь, «Серебряные коньки»?

– Ну еще бы! И как же его звали? Неужели Питер ванХольп?

– Совершенно верно, – рассмеялась я, – Питерван Хольп.

– Он был красивый?

– Да, пожалуй, его можно было назвать красивым.Высокий, статный, голубоглазый. Мы познакомились в доме одной эмигрантки,любовницы богатого еврея из Ирака. У них были какие-то общие дела. Началсябешеный роман, и через полгода мы поженились. И вот этого мне не простили.

– Кто?

– Эмигрантские круги. Я прекратила с ними всякоеобщение, со всеми, кроме Додика… А когда Питер внезапно умер, они придумали этужуткую историю… Питер ведь был довольно богатым человеком, и все наследстводосталось мне. Короче говоря, там сплели такую паутину, что будь здоров! Мол, яхотела получить наследство и отравила Питера каким-то таинственным ядом…

– И что?

– В результате ничего, но нервы мне потрепали изрядно.Одно могу сказать – эмиграция штука ох какая несладкая! И движущая сила там –зависть, ну а у нас еще нашлись люди редкостно гнусные, особенно одиннезадачливый музыкант с сестрой. Они больше всех старались, даже в полициюнаписали, что я отравила и своего первого мужа, но тут им не повезло – тот былживехонек—здоровехонек, короче, вся история разъяснилась в три дня, но знаешь,как в старом анекдоте – то ли он украл, то ли у него украли, но осадок остался.И в результате я продала дом и перебралась в Бельгию, в маленький уютныйгородишко, подальше от этой паучьей компании. Я, знаешь ли, археолог, иарахнология не моя наука. Но, как я вижу, слухи дошли и до Москвы.