– Смотря с какими.

Она изобразила на лице заинтересованность, и мужичок расцвел, но тут снова влез Костя:

– Это все очень скучно! Давайте задавать друг другу вопросы! Так веселее! Что вы любите, Кристина… Евгеньевна? – наглец позволил себе заметную паузу перед отчеством.

– Не могу ответить на этот вопрос во избежание попыток с вашей стороны вручения взяток перед зачетом, Константин. И надеюсь, от занятий вы косить не собираетесь?

– Что вы, Кристина Евгеньевна! Буду как штык! В любую погоду, в любом состоянии! – горячо воскликнул Костя.

– Прекрати кривляться! – гаркнула на него Кашалотиха.

В этот момент Кристина поняла, что запал сбился, и подло передала мяч позора мужичку. Когда Степановна повернулась с явным намерением заставить Кристину продолжить, тот уже заговорил. Прервать его Кашалотиха не решилась.

– Меня зовут Вениамин Эдикович. Я в постоянном поиске Пути и Знаний, на протяжении всей жизни учился и еще продолжу учиться во многих заведениях. Считаю, что диплом придуман для того, чтобы нас всех ограничить, но эту систему легко обойти и получить все нужные знания, если уходить с последнего курса.

Кристина офигела. Костя открыл было рот, но так и не нашел что сказать по случаю. Остальные молча таращились на чудика. И только Кашалотиха взъярилась:

– Это что же, вы тут чье-то место заняли, чтобы проиграться и нам ручкой помахать?! Статистику первого же набора испортить?!

– Здесь я получу диплом среднеспециального образования. На очереди институты, – спокойно ответил Вениамин. Тон мужичка даже не изменился, словно Кашалотиха не повышала на него голос.

– Вот как. А чем вы увлекаетесь? – прощебетала Кристина, притворившись, что Степановны нет рядом. Она вообще слышала о педагогической этике? Или так и живет в прошлом веке, не зная, что по жалобам учащихся может вылететь с работы?

– Мое последнее увлечение – изучение лярв и способов борьбы с ними. Я занимаюсь по методикам…

Вениамин говорил долго и вдохновенно, подавляя слушателей эрудицией в неведомых областях. Вскоре на него с неприязнью посматривала большая часть одногруппников, и только Кристина легко держала маску вежливости на лице. После этого выступления оставшиеся быстренько сказали о себе несколько слов, поставили стулья обратно и разбежались. Организационный час закончился.

В назначенное время к Дориану она опоздала – не надо было перемывать вместе с Мариной кости Кашалотихе и студентам! Кристина почти дернула на себя ручку двери, как до ушей донесся голос Кашалотихи. И откуда! Из кабинета Дориана!

Девушка порадовалась, что сменила туфли на балетки, беззвучно приоткрыла дверь приемной, словно это сделал, скажем, сквозняк, и стала слушать.

– …и притворились, что какая-то каллиграфия им интереснее!

Вот так новости! Кашалотиха плачется ректору!

– Это сейчас в моде в столице, – раздался сладкий, даже слишком, голос Дориана. – Вы не переживайте так. Студенты из разных городов, у каждого свои особенности.

– Ой, не знаю! Я пятнадцать лет в образовании работаю…

Повисла внушительная пауза. Степановна то ли перешла на шепот, то ли беззвучно рыдала – Кристина едва не ввалилась в приемную, желая узнать, что там творится внутри. Происходящее забавляло, но подспудно она догадывалась, что мерзкая Кашалотиха не стала бы вот так просто плакать перед ректором из-за пустяка. Что-то этой стервозине нужно!

– А может вы мне, как Кристине Евгеньевне, дадите имя? – неожиданно продолжила та.

– Алина Семеновна, нехорошо подслушивать.

– Да я случайно…

«Так вот чью тушу я видела мельком в кустах!» – догадалась Кристина.

– Положите руку вот сюда. Посмотрим… я вижу в вас много нереализованных желаний. Очень много нерастраченной энергии. Вы сами губите себя, Алина Семеновна. Ваша аура очень зажатая, – ворковал Дориан. – Но это можно исправить, все в ваших руках. Взгляните на мир новыми глазами, заметьте то, что раньше игнорировали. Так вы придете к своему истинному имени и войдете в гармонию с миром и с самой собой…

Кристина зажала рот ладонью и отступила от кабинета. Девушку распирало от сдерживаемого смеха. Поспешно дойдя до лестницы, все еще зажимая рот, она все-таки не удержалась, и смешок получился похожим на заправское хрюканье. Это насмешило еще сильнее. Промчавшись вниз по ступеням, она расхохоталась во весь голос, и акустика пустых коридоров усилила звуки, разнеся поистине ведьмовский хохот по всем этажам. Едва держась на ногах, Кристина выбежала на улицу.

Отсмеявшись и приведя в порядок макияж, насколько это было возможным в свете уличного фонаря, она решила все же добраться до кабинета ректора. Даже если Кашалотиха все еще будет там – Кристине было назначено, и она уже безнадежно опаздывала.

Стараясь держать себя в руках и не вспоминать подслушанную сцену, девушка быстрым шагом направилась к лестнице, как вдруг пролетом выше мелькнуло что-то белое. Судя по размеру, какое-то животное. Кристина ускорилась и успела заметить белый пушистый бок. Бродячая кошка? Странно, животных обычно в учебный корпус не пускали.

Кристина бегом преодолела очередной пролет и увидела, как по длинному коридору несется, растопырив крылья, крупный гусь. Скорость для существа с такими короткими ножками он развил приличную.

– Эй! А ты откуда здесь взялся?  

Гусь вытянул шею, загоготал и припустил еще быстрее. Потом вдруг свернул за угол, будто знал, куда конкретно направляется. Там был тупик, оканчивающийся запертой дверью. За ней – пожарная лестница, ведущая в библиотеку, где Дориан проводил тот странный ритуал.

– Ну все, теперь не уйдешь, – воскликнула девушка, бросаясь следом, но проворная птица юркнула в темный угол и… исчезла.

Озадаченная Кристина присела возле стены на корточки. В покрытом пылью углу, куда не дотягивался бледный свет «дневных» ламп, возле самого плинтуса обнаружилась дыра. Внутри было абсолютно темно, так что разглядеть, куда ведет этот проход, не получилось. За стеной, судя по всему, находился кабинет ректора – его дверь была по коридору последней.

Представляя, какой переполох может устроить перепуганная птица, Кристина влетела в приемную, никого там не увидев, кинулась было к кабинету, но дверь распахнулась навстречу. В проеме возник невозмутимый ректор, одетый, как всегда, в черное. Он посторонился, приглашая войти.

– Кристина Евгеньевна, наконец-то вы здесь! – ласково произнес он своим бархатным голосом. – Но вы выглядите взволнованной. Что-то случилось?

– Гусь! – воскликнула Кристина, переводя дух. Она озиралась, прислушиваясь, но в помещении не оказалось ни птицы, ни Кашалотихи.

– Гусь? – изумленно приподняв соболиную бровь, переспросил ректор.