— Варя… Ты как? — голос какой-то ли напряженный, то ли просто испуганный. — Я не то ляпнула как обычно? Да вроде ничего же такого не сказала, а?

— Нормально все, проехали. Пошли в столовку, пообедаем. Есть не хотелось совершенно, я себя знаю, теперь как минимум день не смогу ничего в себя засунуть. Но все равно, это прогресс. Раньше… Все! Хватит! Раньше не было ничего. Ничего не было!

— Это ты из-за Артема так распереживалась? — смотрит на меня внимательно, будто прочитать что-то хочет на лице. — У тебя истерика?

— Пошли уже. — Говорить не хотелось.

На удивление Епифанцева послушалась и даже замолчала минут на пять. Для Машки это много, очень много. За это время я успела успокоиться, как мне казалось.

— Слушай, если ты так психуешь, я могу пойти с тобой. Ничего, Воронов потерпит…

— Он может знать о тебе?.. Я имею ввиду то, что знает Айс?

— С чего ты спрашиваешь?

Каждый раз, когда речь заходила о Ледневе, вся Машкина расслабленность куда-то мигом исчезала, она как будто подбиралась вся, готовясь то ли к нападению, то ли наоборот к защите.

Мне должно быть очень стыдно, но я рада видеть растерянную и даже напуганную подругу. Да! Не только мне может быть больно, не только у меня страхов столько, что иногда заснуть не могу. И нечего тут строить из себя крутую, Маша. Ты тоже кое-кого боишься!

Я бесцельно помешивала ложкой чай — в кружке не было сахара, просто руки до сих пор подрагивали, надо было чем-то их занять.

— Когда ты пропала, Воронов предлагал помочь тебя найти, вот я и подумала…

— Вряд ли. Врал, наверное. Леднев обещал молчать…

Я не удержалась — засмеялась так, что на нас шикнула Ирина, наша буфетчица.

— И ты ему веришь? Веришь, что он не растрепал всем своим дружкам твой секрет, который ты мне доверять не хочешь? И кто из нас — наивная дура?

Завтра я пожалею о том, что так говорю с Машкой, но сейчас просто не могу остановиться.

— Верю. Хотел бы, уже все разболтал бы. Так как? Пойдешь в «Лилию»?

— Пойду! Почему нет?

— Я могу…

— Не надо. Сама с ним разберусь.

— Уверена? — Машка смотрела на меня, будто боялась, что я снова вернусь к разговору про Леднева.

— Уверена. И давай уже поедим. Я еще в читальный зал хотела зайти…

Маня молча кивнула. Сегодня выяснилось, что не только у нее есть секреты. И вот мы сидим и делаем вид, что все нормально, все, как и прежде. Я-то решила смириться, что у подруги есть жизнь, о которой я не знаю, а вот Епифанцева привыкла считать меня своей собственностью… Блин, блин, блин! Я не хочу ее терять, у меня вообще никого нет.

— Ты куда сейчас?

Машка отодвинула от себя пустую тарелку, потом посмотрела на часы.

— В два Серега обещал заглянуть… Я домой тогда, но в три могу быть в «Лилии»…

— Я же сказала, что не надо. — Голос прозвучал излишне резко, я все еще была на взводе.

— Как скажешь! — Встала, схватила сумку и, не попрощавшись, вышла из буфета.

Еле удержала себя, чтобы не броситься за ней. Машка, Машка… Прости, не могу, сейчас не могу, даже тебе. Психолог говорил, что если я буду продолжать заниматься, то тревожность пройдет. Правда, последние месяцы мне едва хватает денег, чтобы выжить, дорогая терапия мне точно не по карману. Так что выкарабкиваться придется самой ради тех, кто меня любил и кого уже нет рядом. И Воронов мне поможет в этом.

В читалке по обыкновению тихо, парты стоят рядами. Вот Светка Криволапова с Лерой сидят и копаются в подшивках газет. Странно, я думала, уже все отсканировали и можно найти в электронном виде любое издание за любой год. А вот блондинка из компании мажоров. А она-то тут чего забыла. Как же ее? Лариса, кажется. Точно, Лара. Больше знакомых в зале не наблюдалось… Как же мне не хватало этой тишины! Сажусь в свой любимый угол рядом со стеллажами. У меня почти час, чтобы дособрать информацию для реферата. Оставляю сумку на стуле и иду между рядами к Марине Витальевне — божий одуванчик, как обычно, сидит слева у входа. Похоже, дремлет.

Спотыкаюсь обо что-то, черт! Не хватало еще ногу подвернуть. Взгляд останавливается на длинных светлых волосах. Лара! Чего ей? Я же не сама тут оступилась на ровном месте. Верно? Хочу пройти дальше, не хватало мне тут разборок.

— Так правда, что эти клуши сказали? — Лара встала рядом, и мне пришлось задрать голову. Кивнула в сторону одногруппниц. Высокая, ростом, наверное, с Машку, но значительно худее ее. Не такие выдающиеся формы, зато тонкие черты лица. Красивые серые глаза, четко очерченные скулы, прямой нос. Губы, правда, тонковаты. Зато какая осанка, как гордо держит голову. Как говорится, порода сразу видна.

— Понятия не имею, пропусти, — обойти блондинку я не могла, проход между рядами узкий, не толкать же мне ее.

— Тебя Артем в «Лилию» пригласил или это вранье?

Чувствую себя как на допросе. И почему людям удается со мной так разговаривать, будто я в чем-то виновата и должна просить прощения?!

— Тебе-то что за дело? — Удивляться информированности Лары не приходилось. Уже через два месяца учебы я уяснила, что сплетни тут разлетаются мгновенно. Все про всех все знают. Поражало другое — спроси, что задали по предмету, кто заменяет заболевшего лектора или на какое число перенесли зачет, так никто не в курсе!

— Это мое дело! Ты забыла, что я тебе сказала? Таким, как ты, с нами не место. И даже не думай ходить за Артемом, ты же просто посмешище убогое!

Так, Варя, выдохни, медленно выдохни и еще раз.

— Тогда почему ты разговариваешь с посмешищем? Шла бы, а то заразишься убожеством!

Смотрю на ее слегка вытянувшееся от удивления лицо. Ага, я сама от себя в шоке!

— Вот дрянь! Да если я тебя еще раз…

— Девушки, это читальный зал! Здесь разговаривать нельзя, выйдите, пожалуйста!

Я даже не заметила, как к нам подошла Марина Витальевна. Блондинка даже не обернулась.

— …Увижу рядом с ним, лучше сразу вали из этого города! Может, уцелеешь!

— Вон отсюда, немедленно! — рявкнула наша «реликвия» так, что на ее голос обернулись все, кто был в зале. — А будешь мне тут угрожать, у ректора окажешься. Живо!

Я смотрю на притихшую Дару. Уже не первый раз за последний месяц думаю о том, как мало мы знаем о людях, которые рядом с нами. На самом деле мы ничего ни о ком не знаем. И даже самый близкий человек может оказаться отнюдь не тем, кем кажется… Я права, или у меня паранойя?

— Вы вообще знаете, кто мой отец?! Да вы сегодня же вылетите отсюда, немощь старая! — развернулась на каблуках и быстро пошла к выходу, по дороге еще смахнув книги со стола библиотекарши. Вот тебе и порода!