Увлеченный этими мыслями Витя вышел на школьное крыльцо и снова столкнулся с Пугачевым. Тот сидел на ступеньке и тихо утирал слезы.

– Ты чего? – Останавливаться не хотелось, но и пройти мимо плачущего человека было как-то неудобно.

– Ногу подвернул, – пожаловался Илюша.

– Ты… это… – Митрофанов зачем-то оглянулся и зашептал, низко склонившись к «вэшке», словно открывал большую военную тайну: – Домой ступай и завтра в школе не появляйся. Понял? Приходи только на контрольную. Понял? Так безопасней. Видишь, что вокруг делается?

Пугачев поднял на него перепуганные глаза и кивнул. Митрофанов еще раз оглянулся и сразу же забыл об Илюше, потому что заметил, как за здание школы скользнула знакомая фигура с большим бантом на голове.

Каринка Сидорова!

Интересно, что она здесь делает? Через пару минут начнется урок, а Сидорова не из тех, кто прогуливает занятия. Значит, вынудили ее выйти на улицу какие-то очень важные и неотложные дела. А какие еще могут быть дела в это суровое время? Только связанные с контрольной и будущей поездкой к морю.

В душе Митрофанов поделился пополам, что не сложно было сделать при его комплекции. При желании его можно было и на три части распределить – такой он был толстый. Но сейчас внутри у него боролись два чувства – долг и желание остаться целым и невредимым. Самым разумным было, конечно же, идти домой, запираться на все замки, а по возможности еще и окна заколотить. Вяло дающая о себе знать совесть подталкивала идти следом за Каринкой. Пока в душе шла борьба, Митрофанов совершал зигзагообразные движения, то делая шаг в сторону своего дома, а то направляясь следом за отличницей. В конце концов такой способ перемещения грозил привести к глухому забору, поэтому он решил-таки плюнуть на слежку и пойти домой отдыхать от пережитых волнений.

Митрофанов бодро шагал к такому милому, родному и надежному дому, когда впереди опять мелькнул большой бант. Витя замедлил движение, на секунду решив, что сбился с пути. Но знакомые деревья и привычная дорога убедили его в обратном.

Значит, Сидорова шла к его дому? Очень интересно, что она там забыла? Может, к кому в гости собралась?

Заходить в дом Каринка не стала. Она зачем-то обошла его вокруг и расположилась в ближайших кустах. Просидела она там, правда, недолго. Потому что за ее спиной как из-под земли вырос довольно ухмыляющийся Стриженов.

– Ну, и что ты тут делаешь? – поинтересовался он.

Каринка пронзительно завизжала, повернулась и вскинула вверх забинтованную руку. Но Жека был готов к этому движению. Он ловко перехватил руку одноклассницы и зажал как в железных тисках, так что Сидорова негромко заскулила от боли.

– Ну да, приблизительно так все и происходило. – Стриженов ослабил хватку, но выпускать свою добычу пока не спешил. – Только вчера ты не тратила время на замахивание, а била сразу.

Сидорова больше не дергалась. Она с ужасом смотрела в лицо одноклассника. Выглядел Жека сегодня отменно. Шишка на лбу стала ярко-лиловой, рубец на щеке припух, синяки под глазами еще больше потемнели.

– Ну что, Кариночка, – с ехидной улыбкой спросил Стриженов, – сама все расскажешь или сразу к ребятам пойдем?

– Пусти, дурак! – зло прошептала Сидорова. – Ты ничего не понимаешь!

– Объяснишь – пойму, – легко согласился Жека.

Каринка бросила взгляд на стоящего поблизости Митрофанова и направилась к скамейке во дворе.

– Я не нарочно вчера тебя ударила, – вежливо извинилась Сидорова. – Даже не сразу поняла, что это ты.

– Очень хорошо. – Стриженов решил изобразить из себя следователя на допросе, поэтому сел ровно и сложил руки на груди. – Не нарочно. Что ты тогда делала вчера у дома Емцова, а сегодня здесь? Дышала свежим воздухом перед контрольной? Только предупреждаю, если ты скажешь, что все происходящее твоих рук дело, я тебя убью.

Каринка втянула голову в плечи – до того грозно звучали эти слова.

– Не делала я ничего, – прошептала она. – Вернее, делала, но не то, о чем ты подумал. Вчера я следила за Митькой. Если охотятся на всех отличников, то с ним тоже должно было что-то произойти. И если бы это случилось, я бы оказалась рядом…

– Ага, – зло прищурился Стриженов, – и помогла бы добить бедного, несчастного человека. – Он опять схватил Каринку за больную руку. – Говори, кто тебя послал следить?

– Никто, дурак! – взвизгнула Сидорова. – Тебе что, дверью совсем мозги отшибло?

– Ничего у меня не отшибло! – Жека откинулся на спинку лавочки, вспомнив, что он следователь. – В отличие от некоторых, я за чужими домами не слежу.

– Не следишь? – тут же взвилась Каринка. – А сам ты вчера у дома Емцова что делал?

– Мы проводили следственный эксперимент, – важно сообщил Стриженов и покосился на молчащего Митрофанова – не станет ли тот возражать. – Мы без дела не сидим. Мы ищем.

– Ага, ищете, – заерзала на лавке Сидорова. – На Митрофаныча, вон, шкаф свалился, мне чуть руку второй раз не сломали – и это называется «ищете»?

– А ползать по кустам и бить всем встречным в морду гипсом – это, по-твоему, искать? – в тон ей отозвался Жека. – Ладно, – уже более миролюбиво добавил он. – Ты кого-нибудь подозреваешь?

Каринка покачала головой и демонстративно отвернулась, мол, обиделась.

– А может, это… – решил напомнить о своем существовании Митрофанов, – в милицию сообщить?

– Сообщил один такой, – презрительно фыркнул Жека. – Что ты им скажешь? Что таинственный гражданин в черной маске бьет всех отличников дверью по лбу?

– Это пока бьет. А если завтра травить начнет? – не сдавался Митрофанов. – Шкаф меня тоже убить мог. Но промахнулся.

– А чего ты под него полез? – Стриженова не тронула информация о том, что кого-то случайно могло убить шкафом. Его волновало только расследование. – Не для тебя поставлено было. Наверняка в какого-нибудь отличника метили.

– Да какие отличники, если уже всех перебили, – возразила Каринка. – Сегодня только я в школу пришла.

– Значит, еще не всех. – Жека злился. – Митрофаныч, что у тебя с этим шкафом произошло? Или они теперь и на хорошистов охотятся?

– Это не мое место было, – отозвался Митрофанов. – Костомаровского. Я на секундочку присел, шкаф и свалился.

– Они ведь так всех наших укокошат! – горестно покачала головой Каринка. – Владик же вообще двоечник.

– Погоди, – отмахнулся от нее Стриженов. – Может быть, на этом месте у «бэшек» отличник сидит? В него и метились.

– А почему не у «вэшек»? – Каринке очень хотелось спорить.

– У «вэшек» история перед нами, а у «бэшек» следом. – Жека постучал костяшками пальцев по лбу. – Думать надо иногда. Туда же – отличница!