Шаман.

Уверенность людей в успехе охоты, строгая согласованность их действий во время охоты, преодоление страха перед хищниками — все это подготавливалось коллективными репетициями в виде магических обрядов и имело, конечно, большое значение в жизни первобытных людей. Но решающей силой в сплочении коллектива являлась отнюдь не религия, а производственный опыт, традиции, мораль первобытной общины.

Однако сразу же выступает и другая, без сомнения, более важная сторона первобытной религии. Рожденная бессилием, она закрепляла это бессилие, направляла усилия людей по ложному пути, забирала время и труд и тем тормозила развитие производства и сознания. Эту сторону дела отмечает Ф. Энгельс: «Эти различные ложные представления о природе, о существе самого человека, о духах, волшебных силах и так далее имеют по большей части лишь отрицательно-экономическую основу; низкое экономическое развитие предысторического периода имело в качестве своего дополнения, а порой даже в качестве условия и даже в качестве причины, ложные представления о природе». С переходом к классовому строю происходят большие перемены и в корнях религии, и в ее содержании, и в ее роли.

Усиление реакционной роли религии

С появлением имущественного неравенства еще в доклассовом обществе реакционная роль религии резко возросла. Религия стала служить племенной знати и военачальникам в качестве орудия духовной власти над соплеменниками. Вожди и жрецы объявлялись обладателями сверхъестественной власти. Якобы сами духи и боги требуют подчинения им. Система запретов, или табу, человеческие жертвоприношения, магические обряды, религиозные союзы — все это уже в древнейшие времена служило источником власти и богатства аристократов, вождей и жрецов.

«Религиозное убожество, — писал К. Маркс, — есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества»[4]. Да, религия — выражение нищеты угнетенных. Это подтверждается историей возникновения христианства, ислама, буддизма. Она есть и протест против нищеты. Но какой это протест? К. Маркс дает яркий и точный ответ: «Религия — это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков»[5]. Это протест поверженного, который не в силах подняться; это смиренный, рабий протест, наделенный подчас фанатизмом, но всегда лишенный силы. Так, например, христианство, которое было создано рабами, первоначально имело в себе немало демократических тенденций. Но могла ли идеология, призывающая уповать на приход мессии, помочь борьбе рабов против своих господ? Она лишь разлагала ряды борцов против рабства.

Религия — призрачное солнце

Сторонники религии и рядовые верующие говорят о том удовлетворении, которое им приносит религия. Оставим в стороне «удовлетворение» в денежной форме, которое церковь дает служителям культа. Это частное дело в отношениях между верующими и церковниками. Не будем в него вмешиваться. Но как быть с чувствами благолепия, умиротворенности, экстаза, благостной надежды, которые пробуждают религия и церковь? Чувства эти действительны, но смысл их обманчив. «Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущееся вокруг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вокруг себя самого»[6], — заметил Маркс. Это солнце не светит верующему, а создает мираж, который не только обманчив, призрачен, но и вреден; он, как густой туман, застилает и глаза, и чувства, и разум.

Для эксплуататорских классов религия имеет еще и другой смысл. Она — «опиум народа» (Маркс), «род духовной сивухи» (Ленин), средство духовного порабощения масс, способ подавления их политической активности, отдушина для измученных, «объяснение» их страданий, источник мнимого удовлетворения, иллюзия счастья. Религия — это цветы, которыми щедро украшены цепи социального рабства. Чтобы порвать цепи, надо смять цветы. Религиозный человек не сразу решается на такой «кощунственный» акт.

Играли ли религия и церковь когда-либо хоть некоторую прогрессивную роль? От этого вопроса нельзя отмахнуться, заявив: «Не играли, никогда, ни в чем». Вопрос этот сложнее, чем кажется. Разберемся в нем. Во-первых, в интересах научной строгости частенько требуется разграничивать роль религии и роль церкви. Не всегда и не во всем они совпадают. Так, например, религия всегда враждебна просвещению, но тем не менее проникновение христианства на Русь сопровождалось появлением и широким распространением византийской культуры. Православная церковь в России способствовала формированию централизованного государства. Это также момент положительный. Современная православная церковь в СССР принимает деятельное участие в борьбе за мир, хотя это и не вытекает из самой религиозной идеологии. Примеры эти можно было бы умножить. Во-вторых, надо указать также и на роль самой религии в виде ересей, в которых часто в религиозной форме выражался протест масс против угнетателей и господствующей церкви. Таковы почти все еретические движения средневековья.

Религия никогда не была прогрессивной

Однако заметим, как и в первом случае, когда речь шла об относительно прогрессивной роли церкви в отдельные периоды, так и во втором случае, когда отмечается народный характер многих религиозно-еретических движений, нельзя говорить о какой бы то ни было прогрессивной роли религии. Не религия и не церковь привели к образованию централизованного государства Российского, а экономические и политические причины, общественные потребности, хотя церковь и содействовала централизации Руси.

Никогда еще не случалось в истории, чтобы прогрессивные социальные цели вытекали из самой религиозной идеологии. Не коммунизм, а социальное и духовное убожество вытекает из так называемых «коммунистических» принципов раннего христианства, которые возрождаются современной церковью из тактических соображений. Что же касается религиозно-еретических движений народных масс, то совершенно очевидно, что не религия, а экономика была их побудительной причиной, нестерпимый гнет феодалов и бесконечные поборы церквей и монастырей, и бедой для народа являлось, что знаменем его борьбы становилась религиозная ересь. Она могла сообщить самому движению лишь фанатизм, но не стойкость, не революционный характер и всегда уводила массы от подлинных целей борьбы.

Религия — опиум

Обобщая все сказанное относительно роли религии и церкви в истории, мы вновь возвращаемся к лаконичной и полной глубокомыслия формуле К. Маркса — «Религия есть опиум народа». Развивая принципы научного атеизма, В. И. Ленин раскрыл эту формулу К. Маркса. Он писал: «Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за „осуществимость“ таких перспектив…) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость»[7].