– Думаю, записи сделаны по-персидски, ваше святейшество, – пробормотал запуганный Семпере.

– Я пока не святой, – поправил его инквизитор. – Но всему свое время. Продолжай…

Всю ночь книгопечатник Семпере читал и переводил великому инквизитору секретный дневник Эдмонда де Луны, искателя приключений и носителя проклятия, которое со временем наслало зверя на Барселону.

Тридцать лет назад Эдмонд де Луна отправился из Барселоны на Восток в поисках чудес и приключений. Странствуя по Средиземному морю, он попал на запретные острова, не обозначенные на картах мореплавателей; делил ложе с принцессами и с созданиями зазорной природы, познал тайны цивилизаций, погребенных временем; постиг науку и искусство построения лабиринтов, благодаря чему сделался знаменитым, и его привлекали на службу и щедро вознаграждали султаны и императоры. По прошествии времени накопление удовольствий и богатств уже почти ничего для него не значило. Свою корысть и амбиции Эдмонд де Луна насытил до такого предела, о каком только может мечтать смертный, и уже в зрелые годы, понимая, что дни его клонятся к закату, сказал себе, что больше никому не предоставит свои услуги, кроме как за высшее вознаграждение – запретное знание. Год за годом он отвергал предложения построить самые чудесные и запутанные лабиринты, поскольку ничто из того, что ему сулили взамен, не пробуждало в нем желания. Эдмонд де Луна уже думал, что не осталось в мире сокровищ, какие не были ему обещаны, когда дошло до его слуха, что император Константинополя домогается его услуг, а взамен готов раскрыть тысячелетний секрет, к которому долгие века ни один смертный не получал доступа. Скучающий, привлеченный последней возможностью заново разжечь пламя у себя в душе, Эдмонд де Луна посетил императора Константина в его дворце. Константин пребывал в уверенности, что рано или поздно оттоманские султаны сожмут кольцо, покончат с его империей и сотрут с лица земли знание, накопленное в Константинополе за долгие века. По этой причине он пожелал, чтобы Эдмонд вычертил самый большой лабиринт из всех, когда-либо созданных, тайную библиотеку, город книг, который будет скрытно существовать под катакомбами Святой Софии, и там навсегда сохранятся как запретные книги, так и сокровища мысли, накопленные веками. Взамен император Константин не сулил ему каких-то сокровищ. Только сосуд, крохотный фиал из резного хрусталя, содержавший алую жидкость, светившуюся в темноте. Протягивая сосуд, Константин одарил Эдмонда де Луну странной улыбкой.

– Я ждал много лет, пока не встретил человека, достойного принять такой дар, – объяснил император. – В плохих руках он может стать орудием зла.

Эдмонд, зачарованный и заинтригованный, вглядывался в фиал.

– Здесь капля крови последнего дракона, – прошептал император. – Секрет бессмертия.

Долгие месяцы Эдмонд де Луна работал над планом великого лабиринта книг. Чертил снова и снова, однако ни один замысел его не удовлетворял. Тогда он понял, что ему не важна плата, ведь бессмертие заключается в самом создании этой чудесной библиотеки, а не в пресловутом волшебном эликсире из легенды. Император, исполненный терпения, но озабоченный, напоминал, что последняя осада оттоманцев близка, и времени терять нельзя. В итоге, когда Эдмонд де Луна нашел решение великой головоломки, было уже поздно. Войска Мехмеда II Завоевателя окружили Константинополь. Конец города и империи был неизбежен. Восхищенный император получил от Эдмонда планы, но понимал, что никогда не сможет построить лабиринт под городом, носившем его имя. Он попросил Эдмонда сделать попытку выбраться из кольца осады вместе с многими другими артистами и мыслителями, которые намеревались отплыть в Италию.

– Знаю, друг мой, вы найдете подходящее место, чтобы построить лабиринт.

В знак благодарности император вручил ему фиал с кровью последнего дракона, хотя при этом тень беспокойства мелькнула на его челе.

– Предлагая вам этот дар, я взывал к жажде знаний, искушал вас, друг мой. Теперь я хочу, чтобы вы приняли также этот скромный амулет. Возможно, однажды настанет мгновение, когда ему доведется воззвать к мудрости вашей души, если цена амбиций покажется слишком высокой…

Император снял цепочку, которую носил на шее, и протянул Эдмонду. В подвеске не содержалось ни золота, ни драгоценностей, только крохотный камушек, похожий на простую песчинку.

– Человек, вручивший мне реликвию, уверял, что это – слезинка Христа. – Эдмонд нахмурил брови. – Знаю, Эдмонд, вы – не человек веры, но веру находишь, когда не ищешь ее, и придет день, когда ваше сердце, а не ум возжаждет очищения души.

Эдмонд не захотел обижать императора и повесил на шею неказистый амулет. Не взяв с собой ничего, кроме планов лабиринта и алого фиала, он отплыл той же ночью. Константинополь и империя вскоре пали после жестокой осады, а Эдмонд бороздил Средиземное море в поисках города, который оставил в юности.

Он плыл вместе с наемниками, они взяли его с собой, приняв за богатого купца и намереваясь в открытом море избавить толстосума от тугой мошны. Обнаружив, что при нем нет никаких богатств, хотели бросить пассажира за борт, но Эдмунд убедил оставить его на корабле – он расскажет спутникам, как некогда Шахерезада, некоторые из своих приключений. Весь фокус в том, чтобы только помазать медом по губам, учил его в Дамаске мудрый сказитель. «Они тебя за это возненавидят, но захотят слушать еще и еще».

В свободное время Эдмонд начал делать в тетради записи о пережитом. Желая уберечь их от нескромного любопытства пиратов, писал по-персидски; этот изумительный язык он выучил, проведя несколько лет в Древнем Вавилоне. На полпути им встретилось судно, дрейфующее само по себе, без команды и пассажиров. В трюме нашлись большие амфоры с вином, их подняли на борт, и пираты напивались каждый вечер, слушая истории Эдмонда, которому не доставалось ни капли. Через несколько дней команду поразил недуг, и наемники умерли один за другим от яда, содержавшегося в краденом вине.

Эдмонд, единственный, кто избежал такой судьбы, клал их одного за другим в саркофаги – пираты везли их в трюме как часть награбленного. Только когда он один остался в живых и устрашился, что сгинет, дрейфуя в открытом море, в самом ужасающем из всех одиночеств, Эдмонд осмелился открыть алый фиал и на секунду вдохнул его аромат. Этого мгновения хватило, чтобы он осознал, какая бездна хочет поглотить его. Из фиала, извиваясь, поднимался пар, полз по коже, и Эдмонд заметил, как руки его покрываются чешуей, а ногти превращаются в когти, острее и смертоноснее любого грозного клинка. Тогда он схватился за смиренную песчинку, висевшую у него на шее, и Христа, в которого не верил, стал молить о спасении. Черная бездна в душе сокрылась, и Эдмонд глубоко вздохнул, увидев, что его руки снова стали руками смертного. Он опять запечатал фиал и проклял свою наивность. Эдмонд догадался, что император не солгал ему, но вручил не плату и не благословение. То, что он вручил, было ключом к преисподней.

Когда Семпере закончил переводить записи в тетради, первые лучи рассвета уже пробивались сквозь облака. Вскоре инквизитор, не произнеся ни слова, вышел из зала, а за печатником явились двое стражников, чтобы отвести его в камеру, из которой, по его глубокому убеждению, ему не суждено было выйти живым.