индустриальной страной и торговали со всей Европой, обменивая свою дорогую продукцию на необходимое им сырье. Во Фландрии четыре большие ярмарки каждый сезон привлекали большое количество иностранных купцов. В главных городах этого региона не только процветала промышленность и торговля, но они постепенно становились финансовыми центрами, где открывались филиалы великих итальянских банков. Когда в начале 1470-х годов Карл Бургундский потратил большую часть состояния, оставленного ему отцом, и был вынужден, как и все остальные, брать в долг, Людовик XI, который хорошо понимал нарождающуюся силу буржуазии и ее денег, и который во время своего пребывания в Женапе внимательно изучал международный финансовый рынок, приступил к подрыву кредита Карла. Будучи другом Флоренции и Медичи, он оказывал все большее давление на Пьеро Медичи и его преемника Лоренцо Великолепного, чтобы они не ссужали деньгами его врагов, короля Англии и герцога Бургундского. Король так искусно действовал, что в 1473 году Карл, которому банк Медичи в Брюгге был готов предоставить лишь незначительные суммы, был вынужден искать кредиторов по всей Италии. Когда был подписан Солеврский договор, Лоренцо Медичи собирался закрыть все кредиты для него.

Более того, Людовик использовал все имеющиеся в его распоряжении средства, чтобы помешать торговле и промышленности в Нидерландах. Учредив ярмарки в Лионе, он нанес решающий удар по ярмаркам в Женеве, а значит, и по торговле бургундских купцов и финансам Савойского дома, сюзерена Женевы и союзника Бургундии. В большинстве перемирий, заключенных с Карлом в 70-е годы, король старался не предоставлять ему торговых привилегий. Однако в марте 1473 года он не смог избежать их предоставления, однако, обеспечил смягчение их последствий, приказав своим офицерам выдавать бургундским купцам как можно меньше конвоев сопровождения. Мера за мерой, он вскоре свел к нулю торговые обмены между Францией и Бургундией, представители которой были вынуждены постепенно отказаться от маршрутов, пролегавших через королевство в торговле с другими странами. В Ла-Манше и у испанского побережья королевские каперы грабили венецианские, генуэзские и неаполитанские суда, идущие из Нидерландов или в Нидерланды. К 1475 году морские перевозки резко сократились, и торговые суда, которые больше не решались отправиться в плавание, теперь теснились в портах Карла Бургундского.

Но именно удар по снабжению продовольствием был самым губительным для Нидерландов действием Людовика. Сосредоточившись на промышленности и торговле, Нидерланды не могли прокормить себя и поэтому зависели от сельди и пшеницы из Франции, Балтийского региона, Испании и даже Италии. В начале 1470-х годов король наложил эмбарго на продажу и транспортировку зерна и вина бургундцам, в то время как его каперы были заняты атаками на их сельдяные флотилии. Таким образом Нидерланды вскоре начали ощущать нехватку продовольствия. Людовик объяснил свою политику еще в 1470 году, когда он говорил делегатам городов, которые жаловались на то, что не могут свободно торговать:

Король не хочет, чтобы его подданные продавали пшеницу или вино во владения герцога Бургундского с единственной целью, чтобы жители Голландии, Зеландии и Фландрии, отчаянно нуждающиеся в пшенице, получили прекрасный повод для восстания против своего господина.

К концу 1475 года Людовик XI увидел, что его политика приносит плоды, на которые он надеялся. Не имея денег на оплату наемников, герцог Бургундский, чувствовал, как с каждым днем ухудшается моральный дух его войск. Его подданные, видя, что их интересы игнорируются, их ресурсы, торговля и поставки находятся под угрозой, начали проявлять непокорность и больше не желали голосовать за субсидии своему господину, если их к этому не принуждали. В 1475 году, когда в ответ на их недовольство Карл Бургундский обвинил Фландрские Штаты в трусости и недоброжелательности, они осмелились ответить, что "все они были купцами, торговцами, ремесленниками, рыбаками и рабочими", и что "война несовместима с торговлей".

В своей кампании против Бургундии Людовик также использовал самое тонкое оружие, а именно пропаганду. Зверства, в которых герцог был виновен в Динане и Льеже, презрение, с которым он относился к населению своих городов, жестокость, с которой он привык обращаться с захваченными им крепостями, — все это дало королю возможность представить Карла противником буржуазии и врагом мира, того мира, без которого не могут процветать ни торговля, ни сельское хозяйство, ни все, что делает жизнь приятной. Это было мнение, которое король и его агенты старались распространить по всей Европе, и особенно среди подданных герцога Карла.

К декабрю 1475 года Людовик XI закончил плести паутину, в которую намеревался поймать герцога Бургундского. В ходе своей кропотливой работы он пришел к тому, что сейчас мы называем "холодной войной" — тонкой и сложной войне, из которой исключены только непосредственные военные действия. Людовик, который намеревался довести свою игру до конца, был готов пожертвовать всем, включая свою честь. На рассвете 1476 года он ждал в Плесси-ле-Тур новостей с востока.

21. Швейцарцы

I

На второй неделе января 1476 года герцог Бургундский покинул Лотарингию и повел свою армию во Франш-Конте. Он прибыл в Безансон 22 января, в то время как Берн и его конфедераты были заняты спешным сбором своих доблестных горцев. Западная Европа затаила дыхание.

В Ле Плесси Людовик XI следил за ходом событий благодаря своей шпионской сети. "У него было много шпионов и посланников в каждой стране — большинство из них были отправлены моей рукой", — отмечает Коммин. В качестве гонцов он отправлял в Швейцарию "нищих, паломников и тому подобное". Он завалил свою сестру Иоланду, герцогиню Савойскую, депешами, но она, казалось, полностью перешла на сторону герцога. Через своих посланников он также пытался оторвать короля Рене от Бургундии, но тот "с большим трудом выслушал его посланников и отправил все герцогу".

Неожиданно герцог Бургундский, решив переправиться через Юру, несмотря на плохую погоду, снова направился со своей армией на юг. Наказание, которое он намеревался обрушить на своих врагов, нельзя было откладывать. Он был полон решимости добраться до кантона Во, чтобы окончательно свести счеты со швейцарцами.

Грансон и Муртен

Подобно Ганнибалу, перешедшему через Альпы со своими карфагенскими слонами, герцог несколько дней просидел в снегу на вершине перевала Жунь, наблюдая за своими войсками. Погода была ужасной. "Я проводил кампании и в худших условиях", — заметил Карл мимоходом миланскому послу Жан-Пьеру Панигароле. 12 февраля его армия перешла горы Юра, а сам он основал свой штаб в Орб, в кантоне Во. Его авангард уже очистил большую часть региона. В десятке миль к северу находились укрепленные форпосты швейцарцев: Ивердон у западного берегу озера Невшатель и Грансон на северном берегу.