Из-под машины прозвучало:

— Это сложно. Прислушиваюсь, чувствую желание что-тосделать, а потом полдня думаю: почудилось или это их зов?.. К тому же отвечаюуже не им, а следующему поколению. У них срок жизнь короток, метаболизмбешеный…

Мрак подумал, признался:

— Не знаю, понравилось бы такое мне? Кто-то во мнероется, копает, черт-те что строит…

— Не кто-то, а ты сам. В тебе тоже строят, как и вдругих людях. Только мои перешли, так сказать, на другой уровень слесарения.Что-то вроде НТР затеяли…

— Надеюсь, твои мелкие… ну, твое народонаселение там,внутри, знает, что творит.

— О чем ты?

— Чтоб не начали тебя перестраивать, скажем, в ящера.

— Почему в ящера?

— Да так, примелькался просто. Куда ни взгляни, однидинозавры. Или в ворону. Мол, вороне жить легче. Работать не заставляют. Летайсебе да капай людям на головы…

Ноги недовольно дернулись.

— Эта мысль мне в голову не приходила. Хотя… Нет,глупо. Они ж понимают, что, если стану динозавром, меня тут же пристрелитмилиция. Бродячих собак и то отстреливают!

— Но ты им как-то сообщи, — предупредилМрак. — Ты ж всегда был таким… гм, осторожным, а теперь я на тебяудивляюсь, Алик.

Мрак замолчал, а в поле зрения Олега появились женские ноги.

— У нас все готово, — сообщил звонкий голосокЕлены. — А как вы?

— Заканчиваем, — ответил Мрак. — У меняготово, это рыжий чего-то копается.

— А что делал ты? — спросила Елена.

— Созерцал, — ответил Мрак гордо.

Елена держалась так же ровно, как и всегда, только глазасчастливо блестели да щечки окрасило румянцем. Похоже, ее особенно не потрясло,что они с Олегом застали еще древние времена, больше занимает то, что он можетоборачиваться волком, она может его чесать и гладить, а потом вместе бегать поподмосковному лесу.

— Вот только в багажник не помещается, —пожаловалась она.

— Разве? — удивился Мрак. Пойдем, посмотрим.

Когда Олег вылез, багажник все еще был пуст, как пещерыКумрана. Все, что женщины увязывали, Мрак великолепным жестом зашвырнул в щельна радость будущим археологам. А Елена говорила Мраку голосом прилежнойшкольницы:

— Но ведь историю нужно знать, чтобы не повторятьошибок.

Мрак сказал покровительственно:

— Леночка, ты рядом с двумя мужчинами, а не двумяпридурками! Так что многозначительные дурости брось, брось… В историичеловечества никогда не было тех проблем, о которые расшибаем лбы сейчас. Такчто история только для анекдотов. Поняла?

Она явно растерялась, на пухлых щечках выступил румянец.

— Но так говорят…

Мрак отмахнулся:

— Да мало ли о какой дурости языками чешут? Вон оправах человека лепечут!.. Или о слезинке невинного ребенка, о сперва решать, ауж потом рубить… Тьфу. Когда такое было?.. Ладно, садись. Вон Олег уже ушамискрипит.

— Зубами?

— Говорит, что теперь могет и ушами. В этой пустынечему только не научишься!

Олег гнал машину, бледный, с темными кругами под глазами. Нащеках медленно проступали зеленые пятна. Чуткие ноздри Мрака уловили запахплесени. Женщины пока не слышали, встречный ветерок выдувал даже ароматы ихдухов, но, когда машина остановится, запах станет сильнее.

Юлия включила ровную ритмичную музыку, добавила громкость.Машина неслась как снаряд, но музыка заглушала рев моторов.

Елена искоса поглядывала на Мрака, они снова устроились назаднем сиденье. Он иногда ловил в ее глазах тревожное выражение, когда она смотрелав рыжий затылок.

— С ним совсем плохо? — спросила она шепотом.

Мрак обнял, чтобы шептать в ухо, сказал тихонько:

— Он торопится закончить очень важное дело… А сприпадками — потом.

— Настолько важное, что даже собственная жизнь…

— Лена, для мужчин дело всегда важнее.

Она смолчала, но в ее дыхании он уловил сомнение. То лижизнь все-таки важнее, то ли всю жизнь встречались ненастоящие мужчины.

— Тогда он герой, — сказала она убежденно.

Он привлек ее ближе, сказал в самое ухо горячим шепотом:

— Я считал Олега трусом… да и все так считали. Онтрясся, однако шел, делал, добивался. А я ничего не страшился, пока жил в своемЛесу. Не страшился даже, когда выгнали в Пески, когда мы побывали в вирии,дрались с богами, упырями, лешими… всех не перечесть. А страшно стало, когдапонял… нет, это не то… когда ощутил, что моя короткая жизнь внезапно смениласьна очень длинную! И будет она длится столько, пока ее не оборвет случай.Несчастный случай. Или пока не зарежут, не застрелят.

Она затихла, слушала, он это чувствовал. Мрак дохнул в ухогорячим, как из кузнечного горна, воздухом:

— Но еще страшнее стало… когда я понял, как мир велик.Я до сих пор не могу смотреть на звезды!

— Почему?

— Да потому, что, в отличие от любого занятого деламидурака, что взглянул и забыл, я сразу представляю, как до них далеко. Чтомиллионы, миллионы лет туда лететь со скоростью стрелы… или, если хочешь, пули…а со стороны будет казаться, что ты и не улетел вовсе, так туда далеко. А Олегсмотрит. Ему тоже страшно, но он давит в себе этот страх и подумывает, как бывсе-таки добраться до этих звезд!

Заходящее солнце било в глаза жесткими, как солома, лучами.В салоне гулял прохладный ветерок, Юлия испуганно посматривала напотрескавшуюся от засухи землю. На красно-коричневой почве лежал такойотпечаток древности, словно по этим землям уже сто тысяч лет бродят караваныверблюдов после исчезновения огромных цветущих городов с их висячими садами,фонтанами, виноградниками…

Кое-где вдоль дороги торчали колючие растения, не то кусты,не то озверевшая в борьбе за выживание трава. Странно и дико пламенели почти наголых ветках ярко-красные цветы. Они были как крик в безмолвии пустыни, любаяпчела заметит из поднебесья и бросится как пикирующий бомбардировщик…

Огромный багровый диск медленно коснулся вершин дальниххолмов. По равнине побежали угольно-черные тени, густые, как на Луне, в которыхисчезало, гибло все, а между страшными тенями все было залито краcноватымредким светом, как если бы они ехали по марсианской пустыне.

Только холмы на другой стороне мира, куда падали лучисолнца, казались залитыми червонным золотом, от них поднималось сияние. Но наглазах очарованной Юлии сияние померкло, и, оглянувшись, она увидела, как закраем горизонта скрылась пылающая макушка Солнца.

Машина стремительно неслась к темнеющему горизонту. Олегдважды сворачивал на незаметные дороги, Мрак молчал, и Юлия не стала задаватьвопросов. А Елена и вовсе уснула, положив голову Мраку на плечо. Его огромнаялапа придерживала Дюймовочку бережно, не давая скатиться как груше на пол.