Начиная с середины февраля 1945 года далеко на западе отделение бронемашин «Лухс» следило за широкомасштабными перегруппировками неприятеля вдоль реки Брда в направлении Накеля (Накло) и пограничного района на линии от Тухеля (Тухоля) до Каммина (Камень-Краеньски) примерно на 40 километров. Как часто бывает в подобных случаях, радиосообщения противника давали ясную картину положения; и столь же привычно неприятель «забивал первые колышки» постепенно формирующегося фронта по берегам реки, вдоль которой протекал поток могучего прорыва на запад. Неприятель видел потенциальную угрозу своим флангам и бросил недавно сформированные соединения Войска польского на фронт вдоль южного края Тухольских Боров.

Оставшиеся подразделения разведывательного батальона устремились в Кониц (Хойнице), где были полностью переоснащены новыми, только что с завода боевыми машинами. 35-й танковый полк получил совершенно новые дополнительные «Пантеры». Удивление вызывало то, как подобное организационное чудо оказалось возможным, поскольку сообщение с рейхом шло по узкому коридору вдоль померанского побережья по единственной железной дороге восток – запад. Недостаток топлива заставлял в ходе короткой, но отнимающей массу времени поездки в Тухель (Тухоля) производить разгрузку эшелона. Только так можно было взять на борт достаточное количество топлива, необходимого для запланированных действий в бою.

Восьмиколесные бронеавтомобили – тропические модификации с дизельными двигателями, – предназначавшиеся для окруженной 24-й танковой дивизии в Восточной Пруссии, экипажи 4-го танкового разведывательного батальона были под впечатлением от них[131]. Они позволили нам увеличить радиус разведки на сотни километров, поскольку дизельного толпива у нас было много (очевидно, запасы военно-морских сил. – Ред.).

4-я танковая дивизия нанесла удар силами новых танков от Тухеля на юг. Машины обкатывались в бою. Наступление набирало силу в ожесточенных боях, но затем увязло в массе войск неприятеля, приготовившегося к наступлению на север. Справа от нас крупное наступление на Кониц (Хойнице) было отражено. Между дивизией и разведывательным батальоном, спешно переброшенным на правый фланг полевой армии, оборона подразделений в ходе ожесточенных боев была прорвана. 4-му танковому разведывательному батальону успешно удалось оказать сопротивление между Каммином (Камень-Краеньски) и Гросс-Цирквицем, но вскоре он отрезан. Началась гонка между батальоном, получившим приказ вернуться в дивизию, и передовыми танковыми частями Красной армии по направлению к Коницу (Хойнице). Батальону, чтобы вернуться в Тухель (Тухоля), пришлось двигаться по единственной дороге на север, даже несмотря на то что путь был окольный. Зенитки в Конице уже вели огонь по наземным целям в городе, вражеские танки также вели ближний бой. Затем последовали уличные бои в Конице. Кониц горел. Русские уже были в Конице!

Оснащенный бронеавтомобилями с длинноствольными пушками разведывательный батальон 7-й танковой дивизии генерала Мауса, вырвавшись из русского окружения в Восточной Пруссии, выдвинулся к Коницу с востока[132]. В то же самое время 4-й танковый разведывательный батальон отошел от города, направившись к югу от Тухеля.

Последнее сражение в Тухеле. Мощные неприятельские танковые силы шаг за шагом прорывались вперед, на север. Разведывательный батальон оборонялся в Кельпине и с севера, проскакивая с одной высоты на другую. Восьмиколесные бронеавтомобили с короткими 75-мм орудиями стояли на пути тяжелых русских танков, бок о бок со штурмовыми орудиями нашего противотанкового батальона.

С восемьюдесятью выстрелами на борту унтер-офицер Янсон устремился в еще одну очередную схватку. Он один за другим быстро выпускал снаряд за снарядом из орудия, пока не получил прямое попадание, которое разнесло его машину на куски. Мы никогда больше не увидели его лица под копной седых волос. Остальные не могли позволить себе посмотреть ни вправо, ни влево. Они стреляли и стреляли, и поддерживали разношерстные боевые части, медленно отходившие на север, пока сложившееся положение не потребовало отступления фронта через Хохкельпин в район около Хайдероде (Черска).

Дивизии, прибывшие морем из Курляндии, на которые возлагались немалые надежды, тем временем также шли к своей гибели. Пока же они закрепились на новых позициях севернее, проводя постоянные контратаки силами имевшейся бронетехники.

Появился резервный танковый разведывательный батальон «Мюнхен». Как он добрался сюда из Мюнхена? По угольной дороге! Русские тем временем обошли его и угрожали ударом с нового направления прежде, чем тот вступит в дело. Разведывательный батальон был направлен далеко на восток, его усилили несколькими танками Pz V «Пантера». Под Кёнигсбрюком он вступил в бой с неприятельскими силами по обе стороны железнодорожной линии и отбросил их. Но локальный успех не помог. Русские прорвались слева.

Петер Оберхубер, обер-ефрейтор и механик-водитель танка в 6-й роте 35-го танкового полка

С конца января мы снова были на немецкой земле. Мы оставили танки в Курляндии. Из Готенхафена (Гдыни) экипажи доставили на полигон Грауденц (Грудзёндз). Мы находились в грузовиках. Абсолютно незащищенные, мы страдали от жуткого холода и резкого восточного ветра. Здесь мы получили новые танки. 2-й батальон получил Pz IV и роту штурмовых орудий[133]. 1-й батальон получил «Пантеры», а одна его рота – «Ягдпантеры». Мы во 2-м батальоне смотрели на боевую мощь 1-го батальона с некоторой завистью. Затем мы вернулись в Тухель (Тухоля). Население встречало нас дружелюбно.

Мы день и ночь вели с русскими ожесточенные оборонительные бои. Два-три раза в день мы проводили контратаки, пытаясь остановить наступательный порыв Красной армии.

13 февраля 1945 года. Мы маршем прошли через Тухель на юг. Дорожный указатель свидетельствовал о том, что мы на окраине Либенау (Любево). Усталые и измученные солдаты из авиационной части сидели у обочины дороги. Они приветствовали нас, зная, что без нас наверняка будут захвачены в плен русскими.