Пройдя примерно 200 метров, мы наткнулись на колонну русских танков и САУ, которые шли впереди нас. Противник был готов свернуть в лес – направо и налево. Русские тут же заметили нас. С расстояния в 100 метров мы смогли подбить САУ, находившуюся в хвосте колонны. Мы прошли мимо и двинулись дальше.

Обнаружить следы вражеских танков и САУ, свернувших в сторону и скрывшихся в лесу, было легко. Один за другим мы уничтожили их в ближнем бою, подбивая с расстояния от 5 до 15 метров. Русские САУ не представляли для нас опасности, потому что в лесу их было очень трудно развернуть и приготовить к стрельбе. Лишь вражеским танкам удавалось время от времени производить выстрелы в нас. Причинить нам особого вреда не могли, потому что были в состоянии подбить нас, лишь попав в уязвимые части наших танков[125].

Затем я получил сообщение от командира одного из наших танков – у него полностью закончились снаряды. Я подъехал к нему ближе, и когда мы остановились рядом с ним, то передали ему снаряды из башни в башню. Наши стрелки-радисты вели при этом яростный огонь из пулеметов, пытаясь подавить действия вражеской пехоты.

После того как мы поделились боеприпасами с нашими товарищами, мой танк не смог сдвинуться с места, потому что мотор почему-то не заводился. Да и башня поворачивалась очень медленно, причем только в ручном режиме. Пришлось попросить взять меня на буксир и таким образом двигаться дальше.

Обстановка сделалась напряженной. Конца леса так и не было видно. Однако все шло самым лучшим образом. Мой танк буксировали так, что башенное орудие было нацелено прямо на вражеские танки. Мне оставалось лишь нажимать на электроспуск орудия. Мы били по цели до тех пор, пока ее не охватывало огнем. В результате мы истратили весь боезапас, и на последний вражеский танк у нас не осталось противотанковых снарядов.

Мощный осколочно-фугасный снаряд заставил экипаж срочно покинуть танк[126]. Второй снаряд, попавший в открытый люк, вызвал возгорание танка. Оказавшись на опушке леса, мы выстрелили из ракетницы, чтобы обозначить наше местонахождение. Кроме того, продолжалась и связь по радио. Выбравшись из леса, мы вступили в бой с русской САУ. Один из наших поврежденных танков, тот, что находился впереди, подбил его. С момента столкновения с русскими танками и до выхода из леса прошло 20 минут. За это время 2 танка нашей роты подбили 9 русских танков и САУ.

29 октября 1944 года список побед нашей роты был таким:

8 штурмовых орудий (САУ);

5 танков;

7 противотанковых орудий;

2 пехотные пушки;

2 тягача;

1 тяжелый пулемет.

Ульрих Заксе, обер-лейтенант 4-го танко-разведывательного батальона

23 декабря 1944 года. Форсированный марш из партизанской местности к юго-западу от Виндавы (Вентспилса) через Хазенпот (Айзпуте) – Шрунден (Скрунда) в район юго-западнее города Фрауэнбург (Салдус). Вчера началось третье сражение за Курляндию.

Позиции у Пампали, где успешно завершилось второе сражение, были совершенно разгромлены под натиском невообразимого количества вражеской боевой техники. Русские еще не успели углубиться в наши тылы. Части 4-й танковой дивизии уже прибыли туда, где на линии фронта образовалась широкая брешь, и начали блокировать – в меру своих возможностей – наступление противника. Там по-прежнему оставались ужасные бреши. Переброска резервов пехоты требовала времени. 4-му танко-разведывательному батальону, быстрому и мобильному, пришлось выдвигаться на передовую.

Совершив стремительный ночной бросок, батальон добрался до населенного пункта Клавас, что на южной дороге, связывающей Фрауэнбург (Салдус) и Шрунден (Скрунда). Это место буквально кишело тыловыми службами, штабами и полевыми запасными батальонами. Казалось, будто здесь яблоку негде упасть, так здесь много народу. По этой причине советская авиация постоянно бомбила этот район. Дороги, протянувшиеся через болотистые низины, были такими узкими, что все перемещения техники приходилось строго контролировать, потому что появление любого встречного транспорта мгновенно приводило к дорожным пробкам. Кроме того, перемещаться по этой открытой местности для обеспечения секретности и защиты от господствовавшей в небе вражеской авиации можно было только в ночные часы.

24 декабря. Вперед на всех парах, съезжаем на обочину и далее на бревенчатую дорогу, уходящую на юго-запад. Болотистые низины перешли в песчаные дюны со скудно насыпанным гравием на дороге, а затем постепенно в леса. Канонада впереди нас усиливалась. Значительно рассредоточившийся разведывательный батальон прибыл в Озоли и занял указанные позиции. Дивизионный командный пункт находился на линии огня в Озоли. Это была линия фронта, соприкасавшаяся с северным авангардом русских. Позиции 12-го моторизованного полка находились слева от Озоли и были обращены фронтом на юг.

Батальон «Пантер» находился справа под углом от него, повернувшись на запад. Он постоянно бил осколочными снарядами по восточному краю леса. Того самого леса, что простирался до окраин Озоли. В лесу было полно русских солдат. Советские войска прорывались к его северному краю. Последние залпы заградительного огня дивизионной артиллерии помешали врагу выйти из леса и прорваться к командному пункту нашей дивизии.

Наши батареи били по самой чаще леса, стараясь накрыть цели в северной его части. Затем они перенаправили свои залпы в западном направлении, прикрывать которое было приказано саперам майора Бойкеманна.

Две разведроты получили приказ контратаковать и в пешем боевом порядке занять участок леса. Первая их попытка закончилась неудачей. Они пытались ворваться в лес по широкому фронту. Из этого ничего не вышло. Однако время поджимало. Нужно было не допустить прорыва русских войск дальше на север.

Однако капитану Кёльшу чуть позже удалось войти в лес с другой стороны. Он достиг указанных позиций, после чего свернул налево и занял оборонительные позиции фронтом на юг. В это же время наше боевое охранение блокировало прорыв к нам в тыл вражеских подразделений неизвестной численности. Поисковые группы после артиллерийской подготовки попытались очистить северную часть леса, участок за участком. В результате после артогня они захватили в плен группу русских солдат.

Тем временем противник прощупывал варианты прорыва своих танковых частей вперед по лесным дорогам, вступив в бой со вставшими у них на пути нашими двумя ротами. Прежде всего, они затрудняли контакт с нашими саперами, занимавшими позиции справа. Ведя под огнем артиллерии работы по оборудованию оборонительных позиций, саперы были вынуждены отбивать атаки противника. В бою был убит командир 4-й роты Клаус Хейм.